– Ну да? – спросила Люда, просто для того чтобы поддержать разговор.
– Разумеется, мужчины глупые. Никогда не обращали внимания? Вы не смотрите на то, как они себя ведут. Важничают, умные разговоры разговаривают. А отпусти вожжи, и что? Выясняется, что ими движут примитивные инстинкты. Старик Фрейд был прав. Гораздо лучше, чем мозги, у мужиков работают органы внутренней секреции.
Определенно похорошевшая Люся между тем пробралась к столу с едой и проглотила корзиночку с красной икрой, запив ее апельсиновым соком. Потом достала мобильный телефон и проверила, нет ли пропущенных звонков от Белояровой. Ничего не обнаружив, она вздохнула с облегчением и тут заметила охранника Игоря, который стоял возле колонны и обшаривал глазами толпу. На нем был мешковатый костюм, портивший его фигуру. В джинсах и водолазке он выглядел гораздо эффектнее. Заметив Люсю, Игорь оживился, помахал рукой и двинулся прямиком к ней. Люся заволновалась. Неужели на нее наконец обратили внимание?
– Добрый вечерок, – прокричал тот, подойдя поближе. И улыбнулся своей коронной улыбкой, от которой у женщин происходило защемление здравого смысла. – Хотел узнать, где наша основная?
– Кто?
– Ну, главная. Белоярова! Неужели не пришла? Бросила своих подчиненных в новогодний вечер?
– До Нового года почти месяц, – ради справедливости напомнила Люся. – Кроме того, Алла Антоновна обязательно придет. Ой, да вон она, глядите!
Игорь шустро обернулся и действительно заметил Белоярову, которая стояла рядом с группкой незнакомых мужчин и что-то оживленно им рассказывала. Судя по всему, Пеструхина среди ее собеседников не было, иначе ей потребовался бы календарь, а вместе с ним и секретарша. Высовываться раньше времени не хотелось.
– Ну, ладно, я пошел, – сообщил Игорь, неожиданно потеряв к Люсе всякий интерес. – Просто собираюсь поговорить с ней... с главной... в неформальной обстановке. Чтобы, значит, на ту докладную она глаза закрыла. Будто и не было ее вовсе.
Люся растерянно кивнула. Вот оно что. Игорь подошел к ней за информацией, и только. Что ж, это понятно. С макияжем или без...
– Кстати, – неожиданно добавил тот, обернувшись. – Забыл поздравить.
– С чем же это?
– С романчиком. Ну... У вас теперь отношения... Со Свиноедовым. Он давно уже зарился! Я заметил.
Игорь ушел, не подозревая о том, какую безумную надежду подарил Люсе. Впрочем, она не успела толком обдумать услышанное, потому что заметила Милованова. На самом деле, его трудно было не заметить. На голову выше толпы, он двигался прямо на нее. Сегодня фотограф надел красную рубашку, гармонировавшую с рыжей бородой, и убийственный галстук, уже чем-то заляпанный. Милованов шел очень прямо и выглядел страшно серьезным. Судя по всему, он был в стельку пьян, но имел некую вполне определенную цель.
Тут же стало ясно, что Люся и есть его цель. Он воткнулся в нее, остановился, с чувством икнул, потом сфокусировал взгляд на ее макушке и мрачно заявил:
– Люся, раз вы женщина, у вас должна быть грудь. Скажите честно, она настоящая?
Люся открыла рот и тут же его захлопнула. Вероятно, этот возмутительный вопрос имел прямое отношение к вчерашнему разговору в коридоре, во время которого фотограф с арт-директором обсуждали достоинства и недостатки Полины Ландарь.
– Желаю убедиться, что женщина, которой я собираюсь предложить руку или, на худой конец, сердце, – подтвердил ее догадку Милованов, – это подлинник, а не фальшивка! Для этого мне нужны... сравнительные тактильные ощущения.
С этими словами он протянул руки с растопыренными пальцами в Люсину сторону. Та неловко отпрыгнула и... налетела на Агнию Альбертовну Жузич, которая как раз вела Люду Горенок к лестнице на второй этаж, позвякивая ключами от своего рабочего кабинета.
Милованов качнулся, потерял равновесие, испустил хриплый крик вспугнутой ночной птицы, и дородная Агния Альбертовна, не успев и глазом моргнуть, очутилась в его пьяных объятиях.
– Нахал! – крикнула она и ударила Милованова по голове раскрытой ладонью. – Пошел прочь! Прочь!
– Какой бюст!.. – восторженно пробормотал фотограф, не в силах оторваться от созерцания неожиданно обретенного сокровища. – Поистине королевский... Больше, чем у нашей уборщицы... Скажите, п-жал-ста, он настоящий?! Вам туда ничего не подкладывали?
– Ах, ты, хамлюга бородатая! – пуще прежнего возмутилась Агния Альбертовна, дрыгая туловищем, потому что Милованов ни за что не хотел от нее отцепляться.
Люда Горенок, ахая и охая, бросилась вызволять своего шефа из неприятной ситуации. Она обхватила его сзади обеими руками за талию и теперь изо всех сил тащила назад.
– Этот бюст тоже липовый! – неожиданно решил Милованов, и его косые глаза сверкнули неподдельным гневом. – Его слишком много. Не может быть, чтобы столько тела сосредоточилось в одном месте!
Агния Альбертовна взвизгнула и дрыгнулась еще раз, очень мощно. Милованов чавкнул, как вантуз, и отлепился от нее, завалившись назад. Именно в это время неизвестно откуда возник Свиноедов с двумя бокалами шампанского в руках.
– Что за шум, а драки нет? – спросил он, глядя по очереди то на Люсю, то на Агнию Альбертовну. Они обе были красные, как будто их облили томатным соком, и бурно дышали.
– Эта пьяная скотина! – грозным голосом объяснила ему возмущенная Жузич, указав перстом на Милованова, который находился в вертикальном положении только благодаря усилиям Люды Горенок. Глаза его разбежались в разные стороны. – Он на меня напал!
– Так-так, понятно.
Агния Альбертовна вырвала у арт-директора из рук бокал шампанского и выпила его одним духом. Прислушалась к себе, потом, игнорируя сопротивление, отняла второй бокал и отправила его вслед за первым. После чего продолжила повествование:
– Он налакался до поросячьего визга...
– Узнаю своего коллегу.
– Упал на меня, ткнулся своим рылом мне в декольте...
– Возмутительно.
– Потом он меня всю обслюнявил и еще хрюкал прямо в ухо!
– Как я вам сочувствую.
– В общем, вел себя, как свинья! – подытожила Жузич. – Кстати, вы кто?
– Свиноедов.
– Издеваетесь?! – гневно крикнула Агния Альбертовна. – На меня нападают, а вы издеваетесь?!
Она повернулась к Люде Горенок, которая прислонила гениального фотографа к ближайшей колонне и с тревогой ждала – упадет или не упадет.
– Идемте, милая, нам пора. Мы и так изрядно задержались. А вы паяц! – сообщила она арт-директору, оставшемуся стоять с двумя пустыми бокалами в руках.
– Но его фамилия действительно Свиноедов, – звонким голосом сказала справедливая Люся.
– Ну да? – не поверила та. Пожевала губами и нравоучительно заметила: – В нашей стране носить подобную фамилию просто аморально. Обещайте, молодой человек, что смените ее на что-нибудь более...
– Вегетарианское, – подсказал тот.
– Грибоедов, – неожиданно четко выговорил Милованов и захохотал.
Хохот его был таким громким и заразительным, что привлек внимание группы людей, среди которых находилась и Белоярова. Она повернула голову, сразу заметила пьяного фотографа, а рядом с ним пунцовую Агнию Альбертовну. Сообразила, что подчиненный попал в историю, и выдвинулась на место происшествия, чтобы расставить все по своим местам.
– Люся, ты не забыла календарь? – спросила она, подойдя и погремев ледяными кубиками в бокале. – Пеструхин – новый человек в холдинге, мне нужно наводить мосты... Я хочу завязать с ним дружеские отношения. Полагаю, ты трезвая? Тогда вот что. Возьми Милованова и выведи его на улицу.
– Но там холодно! Надо пальто взять...
– Не надо, – отрезала Белоярова. – Вам хватит двух минут. Давай-давай, выводи его. Мороз быстро приведет его в чувство. Еще не хватало, чтобы он плясал тут цыганочку с выходом. Отдай мне календарь и твою сумочку, я подержу.