Успокойтесь, дядя, я не собираюсь превращать дедушку в святого. Я согласна с вами – он был странный, а иногда просто ужасный человек. И все же в последние дни жизни в нем совершилось просветление. И ведь только он один обхватил руками мою голову и силой отвратил мой взгляд от…
А не кажется ли вам, что ваш отец был бы совсем другим человеком, если б и мы были иными. Не думайте, что я хочу бросить в вас камень; я знаю ваши достоинства, знаю, что дедушка был очень несправедлив к вам и к моей маме. На наше несчастье, он принимал нас за примерных христиан… Пожалуйста, не спорьте. После смерти дедушки я свела знакомство с людьми, у которых есть свои недостатки, свои слабости, но они живут так, как им велит их вера, и они полны милосердия. Если бы дедушка жил среди таких людей, быть может он уже давно бы увидел те врата, к которым он подошел лишь накануне смерти.
Повторяю, я не хочу обвинять все наше семейство, чтоб оправдать его неумолимого главу. Главное, я не могу забыть, что пример бабушки должен был бы раскрыть ему глаза, а он так долго стремился лишь к одному – отомстить за свою обиду. Но позвольте мне сказать в заключение, почему я все-таки считаю его правым перед нами: ведь там, где были сокровища наши, там было и сердце наше – мы думали только о наследстве, которого боялись лишиться. Конечно, у нас было достаточно оправданий: ведь вы, например, финансист, а я слабая женщина… А все-таки у нас у всех, кроме бабушки, жизнь не соответствовала нашим принципам. Уста наши говорили: «верую», а мысли, желания и поступки не были связаны корнями с этой верой, которую мы исповедовали на словах. Все силы души у нас устремлены были к обладанию материальными благами, тогда как дедушка… Поймете ли вы меня, если я скажу, что сердце его было не там, где были его сокровища. Я готова поклясться, что его дневник, который мне не дают прочесть, неопровержимо свидетельствует об этом.
Надеюсь, дядя, на вашу чуткость и с полным доверием к вам жду ответа.
Янина.