В общем, когда Юлиан обнародовал свой эпохальный труд по приматам и привёз нам Книгу Каллиграмм, процесс рутенского распада как раз начал набирать обороты. А поскольку Арман в качестве Дара имел уже только символическое значение, мы решили забрать его в Верт. Убрать, так сказать, вертский подъемный мост от греха подальше.
При чем тут мост и вообще что это за намеки на книгу и интригу?
Наши грозные матриархини, стоящие во главе королевства, замутили конкретно сложную политическую комбинацию. Главной видимой ее целью было — покрепче связать две части фрактала, которые начали было расползаться: большой Рутен, то есть планету Земля, которая, как известно, начинается с Кремля, и виртуальный Вертдом, островок в океане, малую каплю бытия, которую некий рутенский московит по имени Филипп Родаков создал благодаря своей книжке. Правдоподобием он, кстати, особо не затруднялся — сгрёб в кучу почти всё, чем восхищался на своей большой родине, втиснул в типографскую обложку и предоставил этой графоманской стряпне разбираться сама с собой и с внешним окружением.
Мы и разобрались. Она с нами, мы с ней.
Мир, который у нас получился, в общих чертах напоминал Золотое Европейское Средневековье, к которому гармонично приплюсовалась Страна ал-Андалус. Та самая, городами и университетами которой без комплексов восхищалась христианская монахиня и писательница Хросвита — Росвита Гандерсгеймская, один из виднейших деятелей Оттоновского Возрождения.
Но это я забегаю назад. Бьярни, или Бьёрнстерн фон Торригаль, тогда еще и не думал родиться.
Родился, или, скорее, ожил от внезапного прилива крови, его отец, палаческий двуручный клинок по имени Торригаль, которому его хозяин ненароком подарил свое имя Хельмут.
Он и его жена-ведьма Стелламарис, кстати, моя мамочка, пестовали владык этого странного и такого мне родного мира довольно долгое время, пока эти дела им не наскучили по самое не могу. (Чуть позже я заподозрил, что они раньше всех нас поняли, к чему клонится дело в Рутене, и прозорливо решили самоустраниться.) Тогда они решили уйти на пересып. Забрались вдвоем в один цвайхандер Торстенгаль, а до того попросили закопать их в укромном месте на берегу Готийского Моря — в лучших традициях живых мечей.
На этот день их хорошо пожилые приятельницы, то бишь королева-мать Эстрелья, Билкис Безымянная и дочка самой Билкис — аббатиса Бельгарда уже наводнили Рутен плодами скрещения обеих главных вертдомских рас с рутенскими. Что и было подспудным результатом вышеупомянутой женской интриги. Внешне эти детки были неотличимы от простых «землян», однако в мирное время размножались туго и только при наличии прямой опасности для жизни. В преддверии или ожидании крупного катаклизма, но особенно после него эти дикие помеси должны были воплощать стратегию так называемого «выхода из бутылочного горлышка». То есть в ответ на конкретный вызов среды обитания начать множиться с особенным старанием.
И вот, как я говорил, едва наведя мосты между Вертом и Рутеном, мы их подняли — необходимая мера предосторожности. Чтобы тамошний хаос не нарушил тутошнего порядка.
Ну естественно, первым делом мы забрали подросшего и вполне освоившегося на Большой Земле Армана. Незачем ему быть заложником неведомо каких страстей, решила королева Фрейя. Мы уже знали, что все рутенцы легко у нас ассимилируются, находя горячо желанное хоть на суше, хоть на море.
Так что Рутен уже по одной этой причине почти не мог влиять на нас — а мы с недавних пор легко ходили туда-сюда и держали его под наблюдением. Будто между нами и им была некая мембрана, легко проницаемая для существ одного рода и лишь наполовину — для другого.
А что до книги-каллиграммы, что была подарена Рутену самими вертдомцами ради этого самого хождения взад-вперед, спросите вы. Она-то хоть сохранилась?
В конце концов, у нас же и оказалась. Король-рутенец Фрейри, который был известен Москве как девушка Юлиана, прихватил ее с собой во время одного из визитов на историческую родину. Мой папаша популярно растолковал ему, что творение старины Армана Шпинеля уже явило себя Рутену и больше являть не будет. Пусть теперь на Вертдом поработает.
Натурально, о роскошном подарочном издании Филиппова безумства, которым он обусловил существование нашего Верта, мы позаботились заранее. И наклепали с него великое множество электронных копий. Равно как и с других плодов нашего славного беллетристического гения.
Ах, вы не знаете, что у нас появились свои компьютеры? Да ладно, могли бы и догадаться. Где живой байк и высокоразумный шимп, там и высокоаналитичный комп, вестимо.