Невидимая сетка дождя, кажется, окончательно растворилась в воздухе, немного посветлело, может быть, где-то собиралось выглянуть солнце. Варяг вернулся к своей машине и приказал шоферу ехать в институт. По дороге он внимательно изучал содержимое красной папки с белыми шнурками.
Едва он вошел в свой кабинет, как на столе зазвонил прямой телефон. Варяг поднял трубку:
— Щербатов.
— Это я, Варяг!
Он узнал голос Ангела.
— Ну что?
— Он домой поехал. На Щелковскую. Возле его дома кто-то крутится, это точно. Но я звякнул своему человечку в комитет, тот вошел в какую-то там базу данных и выяснил, что Парфенов нигде не значится. Не подставной. Думаю, можно с ним попробовать посотрудничать.
— Посотрудничать? В чем? — насторожился Варяг. Он отлично помнил, что никаких подробностей Ангелу не сообщал.
— А мне откуда знать? — раздался в трубке веселый голос Ангела. — А если без шуток, то человечек комитетский подсказал мне, где этот Виктор Викторович работал последние три года. Особый сектор международного отдела ЦК КПCC. Знаешь, чем они там занимались? Партийную кассу выволакивали на Запад! Я вижу, выходим на крупную рыбу?
— Выходим… Ты где сейчас? На Таганке… Вот что, давай ноги в руки и дуй ко мне. Дело есть, а времени нет.
Ангел был уже через полчаса. К Варягу в институт раньше он не заходил, это было его первое посещение. Усевшись в мягкое кресло, он одобрительным взглядом обвел роскошный кабинет, уставился на Варяга в директорском кресле и насмешливо хмыкнул:
— А ты ничего смотришься. Антураж что надо.
И сразу перешел к делу.
— Так зачем звал?
— Ты прав, Ангел. Мужик, которого мы сейчас начинаем пасти, завязан с вывозом активов коммунистической партии. Помнишь, мы пытались как-то это дело копать, да все лопнуло?
— Как же, как же. Дипкурьеры с чемоданчиками в «Шереметьево». Как не помнить! Так этот из той же шоблы? Знаешь, не верю я в это дело…
— А я, Ангел, и не прошу верить. Мне надо, чтобы с нашего подопечного глаз не спускали. Чтобы твои люди охраняли его двадцать четыре часа в сутки, не хуже, чем Медведя. А тех, что крутится возле его дома, вычисли. Выясни, кто такие, и пока не трогай. И самое главное. — Владислав вытащил из красной папки, переданной ему Парфеновым, листок бумаги и передал его Ангелу. — Нужна подробная информация вот об этих двоих. Гаврилов и Захаров. На возьми, тут их адреса, телефоны… Пригодится.
Ангел не стал задерживаться и сразу ушел.
Варяг остался один. Вновь на душе стало муторно. Непонятно, почему весь день мучают какие-то странные подозрения. Он решительно снял трубку и позвонил Светлане домой. Но никто не поднял трубку. Его это уже начинало всерьез тревожить. Может быть, все как раз от этого? Он звонил ей еще перед похоронами. И тоже слушал длинные гудки.
Нет, надо проверить, что там. Вышел из кабинета, сел в «Волгу» и попросил шофера поехать по известному адресу. Когда подъезжали к дому, Варяг определенно почуял неладное. Что-то тут было не так, да и света не было в ее окнах.
Открыла дверь домработница Валя. Удивилась.
— А Светочка с Олежиком где? С утра как уехали, так и ни слуху ни духу. Она разве не с вами поехала?
— Что случилось? — спросил он, хотя уже знал: беда.
— Вы же машину с утра за ними выслали. Мужчина такой приветливый, красивый даже, сказал, что вы срочно хотите видеть Свету и Олежика.
— Разве я посылал за ней машину? — резко спросил он и сам себя оборвал.
Не посылал, так мог послать.
— Очень вежливый мужчина, сказал, что вы сегодня на похоронах с утра и не успели позвонить. Что по важному делу хотите срочно видеть Светочку и Олежика. А что случилось? Разве что-то случилось?
Не отвечая, он обвел глазами комнату. Разбросанные второпях вещи, игрушки сына… платье на стуле. Предчувствие беды кольнуло сердце.
Он вышел на балкон.
Ветер катил по улице мусор звуков. От вида игрушек в комнате и неумолкающего бормотания встревоженной домработницы Вали за спиной вспомнился почему-то детский сад в Казани, крик бабки-воспитательницы из-за разбросанных по полу игрушек и его собственные слезы, градом катящиеся по щекам… Потом прыжок через годы — и вот он лежит на операционном столе с распоротым брюхом, сейчас ему лицо накроют маской, подадут веселящий газ, он заснет, но пока, сквозь стиснутые зубы и собственный кураж, весело треплется с заводной медсестрой, которая потом — еще один прыжок сквозь годы — поедет с ним в круиз по Средиземному морю… Сверкающая гладь изумрудной воды упруго поддерживает их тела… но воспоминания отскочили куда-то в сторону, водопадом ворвались в сознание громкие трели телефона…