— Ну что ж, Варяг, то, что у тебя соображаловка на плечах имеется, это я давно знал, — заметил Дядя Вася. — Давай поверим тебе на этот раз. Хоть ты и галстук наценил.
— При чем тут галстук, Дядя Вася? — нахмурился Владислав. — Какой бы галстук я ни нацепил, все равно я остаюсь в душе вором. Ведь я же дал клятву на верность нашим идеям. И меня интересует только то, что полезно или вредно ворам. Кстати, раз уж разговор зашел об этом, хочу о бродягах помянуть.
— А чем тебя бродяги допекли?
— Вот именно, допекли. Из-за них тень падает и на нас, воров. Надо объявить им беспощадную войну. Менты цепляются к ним, из-за них проверяют грузы, которые мы отправляем. Если воров равняют с бродягами, кто из молодежи после этого захочет податься в блатные? Бродяги — это отбросы, те, которые все имели и потеряли по собственному ничтожеству. Если тебя можно лишить всего обманом, ты не имеешь права жить. Когда мы искореним бродяг, мы очистим прежде всего самих себя.
— А я хочу еще добавить о печорских зонах, — вмешался еще раз Ангел. — Там кто-то из ссученных творит беспредел. У законников власть перехватывают. Там нужен сильный смотрящий, чтобы навести порядок. Печорские лагеря нам отдавать беспределыцикам никак нельзя.
— А я хочу добавить, что каждый день пребывания в зоне будет оплачен долларами, — добавил Варяг, понимая весомость своего аргумента.
— И сколько? — осторожно поинтересовался Рябой.
— Пятьдесят тысяч баксов в год устраивает? — осторожно предложил Варяг, думая, что сейчас нэпмановские воры вступят в торг.
Но торговаться не понадобилось.
— Ладно, — сказал Рябой, — Видно, я засиделся на свободе. Пора двинуться по этапу, вспомнить былое. Я согласен пойти туда смотрящим. Как, Дядя Вася, благословишь?
Тот. сидел набычившись, потом кивнул еле заметно. И все за столом обрадованно загалдели. Налили по новой, чокнулись, выпили за здравие Рябого.
— Мы добавим тебе процент от тех дел, что будем в твое отсутствие проворачивать на Западе, — расщедрился Варяг и заметил, как восторженно блеснули глаза Рябого. Проняло!
Под утро, помянув не раз и не два усопшего Лиса и прочно договорившись о перемирии, люди Варяга и Дяди Васи разошлись.
Варяг был окрылен успехом. Его победа в этом красногорском кафе была поважнее той победы, что он одержал на выборах. Ему удалось сплотить новых воров и «нэпманов». Теперь они все — единая семья. Теперь они представляют собой силу, способную перекроить не только Россию. И он, Варяг, был теперь признанным лидером всего воровского сообщества.
Подошел Ангел. Он тоже был доволен результатом схода. Но заговорил о другом:
— У Лиса мать осталась одна-одинешенька. Семьдесят семь лет. Надо бы помочь…
— Неужели ты думаешь, я о ней забыл? — недовольно Просил Варяг. — Назначь ей от нашего имени ежемесячную пенсию, чтобы до конца дней она ни в чем не нуждались.
— Будет, Варяг. И вот еще что. Ей бы и сиделку надо, oт горя она чуть рассудка не лишилась.
— Сделай все, что в наших силах. Мы своих не бросаем!
Глава 48
С утра в воскресенье приехал Чижевский в сопровождении усиленной охраны: десять человек, три машины. Чтобы не привлекать любопытных глаз, подвалили в фургоне «Газель» в сопровождении москвича-«каблука» и «Волги»-универсала. Охрана разместилась в легковушках, а салон «Газели» временно переоборудовали в походный госпиталь с койкой. Но Варяг наотрез отказался ехать в лежачем положении.
— Да перестаньте вы, Николай Валерьяныч, — грозно осадил он своего шефа безопасности. — Что я, при смерти, что ли… Пусть вон Сержант там полежит — а то он, бедняга, утомился от всей этой свистопляски. — Он усмехнулся и вмиг посерьезнел. — Ну что, новости есть?
Чижевский хмуро покачал головой:
— Пусто. Везде пусто. Ничего. Кроме того трупа, который Степан нашел, никаких следов. Но мы работаем…