В жизни на воле были, конечно, свои плюсы: полная свобода действий, вкусная жратва, море выпивки, море денег, красивые девки, калейдоскоп новых впечатлении, знакомств, встреч… Но в конце концов все это приедалось. Варяг только удивлялся, что так быстро. Он знал, что не пройдет и полугода, как он будет с умилением вспоминать свой лагерный номер «люкс» — отдельный закуток в бараке, оклеенный обоями, кровать с шелковым пододеяльником, тумбочку, где всегда можно было отыскать «грева» — об этом заботились не только его «шестерки» и «пацаны», но все мужики.
А тут еще навалилась на него страшная тоска по Светлане. Ничего не мог поделать с собой, потому и пил напропалую с казанскими корешами. Она уехала в Москву учиться в медицинском институте — ей с работы рекомендацию дали. И вот уже, считай, месяца четыре как они не виделись — только по межгороду изредка перезванивались. В последнюю ходку Светлана приезжала к нему в зону, раза четыре, не меньше. Они жили с ней по нескольку дней кряду в домике для гостей, и даже вертухаи, при виде такой красотки, были рады бегать на посылках.
Но вор не может иметь семью. Вор должен быть всегда один. Мать родная для него зона. А семья — воровской сход. Перед последним освобождением Варяг понял, что встречаться с ней больше нельзя. Каждое свидание со Светланой подтачивало в нем его неколебимую преданность старому воровскому закону, благодаря чему все всегда признавали в нем лидера, несмотря на его молодость.
Нет, его судьба уже ему не принадлежит! И он поначалу даже был рад вынужденной разлуке с любимой девушкой.
И все же, все же!..
Даже шлюх он выбирал теперь похожих на нее. Да кто же с ней сравнится! Не было таких! Во сне он бредил черными как смоль волосами. А запах ее кожи!.. Ее запах так не похож на резкий запах этих всяких девок!
Временами он видел-грезил, как они плывут на корабле но прозрачному морю, как желтый кипрский пляж остался позади, а впереди бесконечная лазурная гладь, и Светка, повернувшись, плеснула ему пригоршней воды в лицо… оказавшейся неожиданно холодной. И Варяг вдруг обнаружил себя в постели совершенно голым, едва прикрытым простыней.
Комната была незнакомая, и обои… все лицо его, голова и грудь были мокрыми, подушка тоже, а рядом с кроватью сидел мужик, тоже совершенно незнакомый, и нагло пялился на него.
— Кто такой? — хотел спросить Варяг, но сам себя не разобрал. Повторил. На этот раз получилось, и мужик его понял.
— Очухался? Больше пить не будешь, надо мозги проветрить. Сейчас приведем тебя в порядок, и поедешь со мной.
— Да кто ты такой?! — Варяг попробовал подняться. Возмущение его нарастало. Кто это там осмеливается ему приказывать?
Мужик будто и не слышал.
— Вор должен знать, с кем можно пить, а с кем и дела вершить. Вор даже пить должен с равными. Ты где сейчас находишься? Ты знаешь, кто тут, в этой бане, заправляет? Сашок-пидор. Он и на зоне был обиженным, общей бабцой, а ты тут в его малине бока греешь. Смотри, Варяг, можешь и по ушам получить!
Варяг похолодел. Угроза была достаточно серьезна. «Битье по ушам» — ритуал лишения воровского звания. Участь развенчанного вора была тяжела. Он лишался своей доли в общаке, лишался всех привилегий, у него отбирался участок, с которого он кормился. Это на воле. А в зоне он автоматически становился как все. Из отдельного закутка его перемещали ближе к центру, у окна ему уже не позволялось иметь свои нары. И главное, за ним уже не стояла организация, развенчанный должен был сам отстаивать свое место под солнцем, никто другой за него уже не заступится. Даже бандиты его не примут, припомнят только старые обиды…
Угроза подействовала: Владислав почти протрезвел. И одновременно разозлился. Гнев вспыхнул в нем, словно волной прошелся внутри, выжигая остатки хмеля. Он приготовился вскочить и всерьез разобраться с этим наглецом. Видимо, на лице Варяга его намерение читалось достаточно ясно. Незнакомец вдруг выбросил вперед кулак. Удара, как ожидал Владислав, не последовало: кулак остановился перед глазами. Зато ясно была видна синяя державная корона на среднем пальце. Такую корону имело право носить только самое доверенное лицо сходки. Не глава, но второе лицо в иерархии. Такой человек имел право ему угрожать. Такой имел право не только угрожать…