— А ты не понял? — ухмыльнулся Ангел. — Медведь это.
Но Варяг уже знал ответ, поэтому не удивился.
— Кажется, он умер давно и с почетом был похоронен, — заметил Варяг.
Ангел засмеялся:
— Мертвее не может быть. Его похоронили пять лет назад на Ваганьковском кладбище. Все честь по чести. На гранитном обелиске ты найдешь его фотографию, дату рождения и дату смерти. Даже гроб не пуст — положили туда какого-то бродягу. Кстати, ты ему пришелся по душе, я-то чую. Я всегда чую, когда Медведю что нравится или не нравится. Когда ему только нашептали о тебе в первый раз, да еще про твои таланты рассказали — и про кулачные твои бои, и про бунты на зонах, и про отрицалово твое, и про то, что английский волочешь, что обладаешь феноменальной памятью, да еще и хитер как змей, так он сразу предложил прекратить поиски. Мы же уже давно ищем кандидатуру, которая бы отвечала всем требованиям. Ты вот первый, кто подошел по всем статьям!
Ангел развалился в кресле, отчего еще меньше стал походить на святого. Стал пускать кольца одно в другое. Получилось.
— А откуда же у Медведя про меня такое досье? — изумился Владислав. — Ну там крохи какие-то — я еще понимаю, можно наскрести… Но так все в куче — и про английский, и про бузу на зоне… Эти фактики только у генералов в ГУИТУ в папочке собраны.
— А кто тебе сказал, что у Медведя нет гуитушных генералов на коротком поводке? Ты еще не знаешь Георгия Ивановича! — на полном серьезе бросил Ангел и сменил тему. — А вот объясни мне, что такое феноменальная память. Вот я сомневаюсь, что это такое. Хотя пацаны говорили, ты на слух можешь запомнить несколько сот чисел и повторить их в той последовательности, как они были названы. И даже наоборот. Правда? Или врут?
— Отчего ж. Я не только цифры запоминаю. Мне достаточно одного взгляда, чтобы сфотографировать все, что я вижу.
Варяг закрыл глаза и усмехнулся.
— Можешь сейчас спросить, что вокруг лежит или стоит, и я тебе доподлинно доложу. Готов?
Подумав, Ангел произнес.
— Что находится в правом углу?
— В правом углу телевизор «Сони» на тумбочке. С правого бока на телевизоре царапина, сверху стоит комнатная телескопическая антенна, хотя шнур от нее не подсоединен и валяется на полу. Левый ус антенны на одно колено не выдвинут. Угол ковра возле тумбочки был слегка загнут, отчего получилась большая морщина, словно под ним что-то лежит. Еще…
— Левый угол! — перебил его Ангел.
Варяг продолжал отвечать, словно перевернул страницу в книге, и начал читать заново:
— В левом углу висит репродукция размером полметра на… сантиметров двадцать пять, на высоте от пола около метра восьмидесяти. На ней изображен черномазый, который на кровати душит блондинку. Она в белой рубашке, а он в средневековом костюме с накладными плечами. В правом нижнем углу — подпись художника.
— Мавр, — задумчиво сказал Ангел.
— Что «мавр»? — не понял Варяг.
— Мавр душит свою Дездемону. Это «Отелло» Шекспира. Видал, может быть? Это пьеса такая?
— Не видал, в театры не хожу, я все больше по зонам…
— Да, — смущенно буркнул Ангел, помолчав в свою очередь. — Когда ты это успел запомнить?
— А мне не надо успевать. Мне достаточно просто взглянуть, и я все помню. Так же и книги. Раз прочту и тут же запоминаю. Кстати, кое-где в колониях были библиотеки. Мне однажды книжка попалась, там пьесы были. Хочешь, наизусть прочту тебе монолог твоего Отелло?
Ангел выпрямился и злобно посмотрел на Варяга.
— Так все ж таки знаешь Шекспира? И чего ты мне голову морочил?
— А хрен ли ты меня театрами в рожу тычешь? Ты ж знаешь, что я в столицах не жил! А там, где бывал, там все больше народная самодеятельность — пьески советских драматургов ставят к великим праздникам…
Ангел покачал головой:
— Н-да. Не ошибся Медведь… С пол-оборота заводишься. Так я о твоей памяти. Как это у тебя получается? Что ты, заранее запоминаешь или как?
— Или как. Просто живу, как все, но если надо что вспомнить, слегка напрягаю память и она мне тут же выдает. Либо текст, либо картинку.
— Ничего себе. Теперь понятно, отчего о тебе идет слава непревзойденного игрока. Ты что же это, рубашки карт сразу запоминаешь?
— В картах свои секреты, — усмехнулся Варяг. — Кстати, мой покойный папуля был профессиональным каталой. Так что у меня это по наследству. Карты я чувствую пальцами, мне и запоминать их не надо. Ты мне лучше расскажи об операции, что мне там грозит?
— Да ничего страшного. Просто тебя перекроят и выпустят другого человека. Это тебя, надеюсь, не пугает? Над руками тоже поработают. Можно было бы уничтожить папиллярные линии, — это достаточно просто, например выжечь кислотой, просто сжечь, но это, разумеется, не подойдет. Сам понимаешь, это может привлечь к тебе внимание, а наша задача — сделать тебя неприметным. Решено тебе пересадить кожу с другим рисунком линий. — И Ангел продолжал уже на полном серьезе, точно инструктор давал курсанту летного училища наставления перед первым прыжком с парашютом. — Медведь попросил меня лично проследить за операцией, так что я теперь некоторое время буду твоей тенью. Связь с законниками будет проходить только через меня. Я тебе дам номерок телефона, куда ты и будешь звонить по мере надобности. Телефон будет, конечно, крышевой. Там просто передадут твой звонок по инстанции, и я с тобой свяжусь. А теперь, раз ты такой памятливый, закрой глаза. Быстро.