Медведь, насупившись, повторил:
— Так что он тебе конкретно сказал?
— Сказал, что главы всех семи семей Сицилии против, л он лично «за».
— Ну вот видишь!
— Так я же не предлагаю убирать Валаччини. Убрать надо тех, кто не согласен. Уберем двух-трех, а там, глядишь, и остальные станут посговорчивее. А впоследствии нужно будет и дона Томмазо отправить к предкам — слишком он хитрожопый, с таким опасно вести дела — кинет при любом удобном случае.
— Ну-ну… — Медведь скривился от приступа боли. — Вообще он как, произвел на тебя впечатление?
Варяг молчал. Конечно, произвел. Такое же, как когда-то сам Медведь на неоперившегося молодого законника Варяга на той даче, во время первой встречи. Вдруг ему вспомнился дворец Валаччини, старинные вазы, бронза, мрамор, аромат античной древности и аромат золота вокруг. Ничего не изменилось за тысячелетия, та же роскошь, тех же рабынь предлагают для услады гостю из дальних стран, те же нити власти сходятся в одни руки. И таким убожеством повеяло на него от ветшающей усадьбы Медведя, таким захолустьем, плесенью и тленом, что он только и сумел сказать:
— Произвел…
— Не понимаю, — развел руками Медведь. — Сам он за наше предложение, сам он готов пустить нас в Италию… Мало ли что доны против, если сам Валаччини «за»! Ты уверен, что он только на словах готов нам помочь?
— Послушай, Медведь, — сказал Варяг, сам не заметив, что впервые на словах перешел грань, за которой снизу вверх смотрел на патриарха. — Все очень просто. Валаччини пустит нас, пустит обязательно. Но не для того, чтобы мы там развернулись. Мы ему нужны, чтобы очистить рынок от конкурентов, которые ему мешают. То-то он так оживился, когда я предложил ему свою помощь. И еще ему нужно зацепиться за Россию, освоиться здесь с нашей помощью. Но ведь рано или поздно он обязательно попытается нас вытеснить. Так почему, когда мы в силе, мы не можем опередить его? Я считаю, Медведь, что это наш шанс. Нельзя просить, когда есть возможность взять самим. Слабых не уважают, слабых используют. Нам надо заставить их всех на Западе потесниться, иначе мы ничего не добьемся.
Он нашел нужные слова. Доводы были понятны и близки Медведю. Тот тоже осознавал, насколько все изменилось. Изменения произошли не только с его все сильнее сдающим организмом, изменения олицетворялись больше в этом молодом мужчине, сидящем сейчас перед ним, в Варяге, который совсем недавно был в его полном подчинении, а сегодня уже выдвигает и упрямо отстаивает свои собственные идеи. Пожалуй, Варягу уже можно будет доверять принимать решения самому.
— Мы должны действовать энергично, — добавил Варяг. — Разве нас кто-нибудь приглашал в Восточную Европу? Однако мы в Чехословакии и Польше уже освоились. На Кипре мы вообще все держим под контролем. Думаю, и с Западной Европой сумеем справиться.
Медведь кивнул. Внутренне он с самого начала был согласен с Варягом. Просто тот приехал со своими предложениями слишком неожиданно. А тут еще эти проклятые боли в правом боку!
— Так сколько ты хочешь… убрать?
— С Валаччини — восемь.
— Все-таки и Валаччини?
— Рано или поздно — да. Без этого не обойтись, я ему не доверяю, — жестко заявил Варяг.
— Каким образом?
— Наметки есть. За бугром есть один профи. Сколачивает группы, натаскивает, а те потом действуют самостоятельно. Я его уже вызвал в Москву
— Кто такой? — Теперь, когда все было решено и оставалось лишь обсудить детали, Медведь стал прежним — решительным и твердым.
— Кличка Сержант. Сам русский, бывший мент, эмигрировал в Европу лет пятнадцать назад. Служил солдатом-наемником чуть ли не во всех частях света. Потом стад наемным киллером. Сейчас, говорят, один из лучших.
— Кто будет подбирать людей в группу?
— Группой займусь я лично, на примете есть кандидатуры, — только и сказал Варяг.
Ангел демонстративно не участвовал в их той беседе. Пил потихоньку пиво и помалкивал.
…И вот теперь Ангел сидел рядом с прилетевшим и Москву Сержантом и вводил его в курс дела.
Скоро машина въехала в лес. Степан Юрьев продолжал молчать. Все и так было сказано, а болтать попусту он не любил. Ангел тоже молчал. Так в молчании и прибыли на место.
Машина выехала на поляну, где полукругом разместились новенькие бревенчатые домики. Бревна еще не успели полинять — желтый цвет радовал глаз, и казалось, домики были игрушечные, ненастоящие.
Из домиков сразу высыпало несколько мужиков. Все как на подбор, здоровые, крепкие. Ангел ухмыльнулся и указал на гостя.