Вот еще рояль подключается мгновенным, как резкий укол, стихает испугавшись и ничего не остаётся кроме как поддаться чудесным звучаниям. Вирсавия, подхватив ритм, кружится в танце представляя в пустоте фигуру и вместе с ней кружась в лёгком забытье.
Переместившись на бал, пару веков назад, когда они под музыку были уместными, продолжает танцевать. На мгновение остановившись повинуясь музыке, снова поддаётся кружиться, расслабившись и повинуясь чувствам.
Обители мигом реагируют на шум и на первом этаже оказывается не только незнакомка, но и остальные. И старики, дети. Маленькие девочки и мальчики, поддавшись вперед, соблазняются весельем танца, но остальные мигом их усмирят. Только вот Вирсавию усмирить не так-то и просто. Она уже не ребенок и не станет слушать.
Обители отчаявшись, спешат убраться обратно на второй этаж чувствуя себя там в большей безопасности. Незнакомка же остаётся, хоть и танцевать вместе с Вир отказывается. Стоя поодаль не зная куда себя деть и как уговорить Вирсавию прекратить этот балаган.
Вия же вновь окунается в смирительно нарастающий темп немного даже путаясь своими же ногами. За все эти три дня, наверное, впервые чувствует себя свободной, хоть это и не так. Никто не сможет её остановить и вырвать из авантюрного и беззаботного состояния. Такого блаженного и желанного. Наконец смогла ощутить глоток воздуха прикрыв глаза и опрокинув голову назад. Не открывает глаз зная, что вместо неба увидит серый потолок и огромную люстру, покрытую ржавчиной. Ощутит не глоток свежего воздуха, а гнилой запах плесени.
Мелодия останавливается, как и танец. Открывает глаза оседая на пол морально убитая.
— С вами всё хорошо? — незнакомка уж пытается поставить Вир на ноги. — Дверь, — снова полные ужасом глаза.
Вирсавия, наконец взяв себя в руки, плетётся к двери. В голове проносится нечто похожее на дежавю, только в виде воспоминаний душевного состояния. Это чувство быстро проходит, но остаётся в памяти. Чувства спокойствия с долей радости.
Отбросив все мысли посчитав их абсурдными, всё же дёргает ручку отворяя входную дверь.
В первый раз открыв, за ней не обнаружила Атанасиуса Васерваль. Не стала закрывать её или уходить. Осталась стоять и ждать совсем ни о чём не думая. Отдала танцу все свои эмоции и чувства оставшись полностью опустошенной, осознав, что всё это иллюзия и желание уйти от реальности, но реальность никуда не уйдёт.
***
Васерваль спокойно возвращаясь домой в шесть часов вечера, услышал нечто кроме тишины, что было непривычным. Подойдя еще ближе, понял, что это всё проделки Вирсавии. Дом, что умирал в тишине два столетия, стал источником музыки. Через окна можно было наблюдать за забавной картиной: девушка, отдавшись во владение музыки, кружится в танце по всему холлу неумело пытаясь танцевать. Забавная.
Подлетел Седрик приземлившись на плечо своего товарища недовольно скривив свой клюв морщась от звуков ада, как он сам выразился.
— Между прочим под эту музыку мы танцевали с Астэйей, Черныш.
— Ладно-ладно, карр, — сдался Седрик подняв крылья в выражении мира.
Атанасиус опершись о свою трость, с улыбкой продолжил наблюдать из-под тени великого дуба. Старик отказался от затеи ворона ворвавшись в дом остановить сие безобразие.
Он не может этого сделать. Если оставит Вирсавию безнаказанной, пошатнется авторитет и остальные перестанут его боятся впредь. Этого допустить ни в коем случаи нельзя. К тому же музыка навивает воспоминания. Хорошие воспоминания. И если Астрэйи нет в реальном мире, почему бы не насладиться воспоминаниями о ней?
А Вирсавия всё кружится совсем, позабыв о времени. Седрик устав наблюдать за тем, как товарищ и давний друг расплывается в своих несбыточных мечтах, улетел оставив его одного под дубом, что прячется, хотя всё должно быть ровно наоборот.
***
— Добрый вечер, Вирсавия Риис, — улыбается старик, приветствуя и находясь в хорошем расположении духа.
— Добрый вечер, Атанасиус Васерваль, — здоровается девушка, тоже улыбнувшись в ответ, но только из вежливости.
— Сегодня немного задержался.
Вирсавия лишь хмыкает всё свалив на нежелание отпускать её как сам того обещал. Но надеяться было бы слишком глупо и наивно. В начале надежда дает крылья, но, не всегда возможность взлететь.
Вирсавия молчит. Атанасиус тоже. Девушка смотрит на свои руки, старик на её руки. Незнакомка ретировалась, а вокруг спокойная тишина, что на удивление не тяготит и не беспокоит. Может это вакуум? Беспамятство? Время остановилось? Нет, оно течёт, бьются сердца.