Вир после завтрака возвращается в свою комнату с большим окном, куда бьют лучи солнца освещая всю комнату. Теперь не приходится зажигать свечи, чтобы получить хоть крупицу света.
Собрав все необходимые вещи, для завтрашнего переезда, если можно так выразиться, прикорнула смотря на потолок без единого дефекта, но отчётливо помня каждый изгиб и расположение трещины. Он был таким огромным, что при свете нескольких свечей, заметен. Вир даже улыбается этой мысли, но заметив свою реакцию, улыбка резко испаряется.
Возвращаться в дом Васерваль, в заточение без привычных, банально, удобств, конечно не хочется. Только есть "но" и не одно.
Знаешь ли ты, мой милый читатель, почему при покидании дома так больно и даже уехав, всегда тянет обратно? Из-за воспоминаний и пережитых эмоций. Эмоции — это буквально вся жизнь человека. Начиная от радости первого шага совершенного в детстве, чувства нежности от поцелуев родителей перед сном, гордости за первую грамоту, теплота искренних объятий и заканчивая ужасом беспокойства реакции родных на первую двойку, вина и стыд за разбитую вазу.
Человек привязывается и к хорошим эмоциям, и к дурным. Испытав негатив, позитив обретает более яркие краски как внезапный свет фар приближающейся машины в темноте. При свете дня они были бы незаметны.
Человек не не может покинуть дом, он не может покинуть место, где сконцентрированы его эмоции и чувства.
А Вирсавия накопила спектр эмоций в доме Васерваль, хоть и ум подсказывает, что чаша весов с негативом перевешивает. Воспоминания никуда не исчезнут.
Вирсавия и предположить не может, что дом хранит воспоминания о ней куда дольше, чем время трёх дней.
***
Дорога длится уж третий час, и она выматывает. Первый час проходит быстро за наблюдением пейзажа за окном. Удивительно как поля, деревья отвлекают. Самое живописное небо. Оно меняется. То проплывают кучевые облака, похожие на лёгкую сахарную вату или принимают причудливые формы животных, лиц. Проехав ещё немного, облака сменяются на перьевые раскиданные по всему небу как после борьбы подушками, а ещё через минут двадцать, на небе совершенно ничего кроме солнца, слепящего глаза.
Вся прелесть длинных дорог в том, что, можно опершись лбом о стекло окна, думать о своём, попутно наслаждаясь чудесными видами, что буквально сменяются каждую секунду. Только не всё так хорошо и радужно, особенно в общественном транспорте, где люди, не зная банальных правил существования в обществе, наливают на себя целые флаконы одеколона. Вир старается терпеть, но даже открытые окна не помогают от этой вони, когда запахи смешиваются в один.
Голова начинает кружиться и всё внутри переворачивается наизнанку. Попытки задержать дыхание быстрее переведёт на другой свет, а не избавит от тошноты.
Кто-то дотрагивается сзади до плеча, но Вир скинув всё на случайность, не придаёт значения, но касание повторяется.
Повернувшись, замечает протянутую пачку цитрусовых жвачек.
— Пожуй, мне помогает при укачивании. Вир всё же принимает и забрав себе одну подушечку, возвращает пачку обратно. Действительно метод действенный. Не сказать, что всё прошло, но самочувствие улучшилось.
***
— Здравствуй, я не поздоровался тогда, — подходит юноша с радостной улыбкой на лице, что помог, поделившись жевательной резинкой. — Меня зовут Захарий, — протягивает руку для рукопожатия.
— Привет, я Вирсавия, — а вот она не разделяет жизнерадостности собеседника, — спасибо за услугу.
Протянув тоже свою руку, Захарий ловким движением переворачивает сжатую в своей ладони пальцы Вир и подносит их к своим губам, при этом задержав взгляд на Вир.
Такой жест Вирсавии стал неприятным и даже скорее омерзительным. Вырвав руку, еле сдерживается, чтобы не стать вытирать её, но воспитание не позволяет этого сделать при нём и девушка, прихватив свой чемодан, попрощавшись, ищет возможность как можно быстрее уйти.
Захарий светлый человек и это видно сразу. Его поведение лишь манера, но Вир старается избегать подобных людей. Есть в нём что-то настораживающее и почти пугающее, а интуиция вещь полезная и в большинстве случаев правдива.
Только вот новый знакомый, сделав два крупных шага вдогонку, останавливает Вирсавию протягивая вдвое сложенный листок. Промешкавшись, всё же девушка принимает его. Не успев и раскрыть рта, Захарий сунув руки в карманы брюк, удаляется легкой неторопливой походкой.
Новый город встречает девушку высокими многоэтажками, что загораживают значительную часть неба, мчащимися машинами и суетой живости.