Слышится уверенный шаг, что эхом отдаётся по холлу имея своё начало от кафеля и ударяясь о стены. Ещё шаг.
Прибегает совсем неслышно, как и ранее, незнакомка, что в руках держит канделябр с тремя рожками. Маленькие язычки пламени теперь хоть и совсем малость, но освещают лицо девушки. Волосы тёмные и длинные. Собраны в косу. Выглядит чрезмерно бледной, но вероятно это лишь из-за освещения.
Стала тихо и торопливо приветствовать мужчину, что остается в темноте, называя его хозяином.
Глава 2 «Не из настоящего»
Силуэт прибывшего хозяина приближается к свету от трёх свечей. На лицо падает мягкая тень, но теперь можно увидеть человека в пальто и шляпе. Опёршись всем телом на трость, глядит на пожаловавшую гостью, что больно ударяется бедром о стену попытавшись встать на ноги все еще покалывающие мурашками.
— Можешь ступать, — звучит старческий голос.
И реплика посвящена незнакомке. Та словно выучено по команде привычно и не издавая шума ретируется по лестнице на второй этаж.
Свет зажигается от люстры ослепляя глаза от непривычки. Зажмурившись и проморгав несколько раз, наконец удается сфокусировать зрение. Неприятное покалывание в ногах проходит и спохватившись, выпрямляется отряхнув со своей одежды пыль. Теперь может рассмотреть владельца резиденции.
Старик лет пятидесяти, в шляпе, тёмном пальто, в таких же тонах брюки и ботинки. Всем видом противоречит веку во дворе, но хорошо гармонирует с сооружением. Опёршись о свою трость с какой-то гравировкой, смотрит свою гостью пристально и изучающе. Должно быть это из-за не совсем привычной причёски Вирсавии. Пожилые люди обращают на неё более озадаченные взгляды, чем остальные. В общем-то простая причёска каре. Только передние пряди доходят практически до пояса и обычно Вирсавия их заплетает в косички или завивает в локоны. На этот раз это были две косички. Наконец в чем-то убедившись для себя, старик кивает своим, видимо, мыслям и выпрямляется. Выражение лица перестаёт быть таким мрачным, а орлиные брови расслабляются, из-за чего складка от хмурости на переносице заметно разглаживается. Уголки губ совсем незначительно поднимаются в доброжелательной улыбке. И одними движениями, закручивает усы по очереди, из-за чего они приобретают завиток.
Вирсавия тоже заметно расслабляется. Напряжение царившее в воздухе оседает.
— Добрый вечер, меня зовут Вирсавия, — начинает девушка с приветствия и представившись, — думая, что дом заброшен, я в него вторглась. Простите. — Не осмеливаясь смотреть старику в глаза, опускает взгляд на свои руки, сомкнутые вместе.
— Добрый вечер, Вирсавия Риис, — в свою очередь тоже приветствует гостью пожилой мужчина, сняв свой головной убор, представляя благородную седину. — Уверен, всё так было, как вы и сказали.
— Откуда вы узнали мою фамилию? — глаза приходится поднять, и они встречаются с зеленными, что выглядят совсем неестественно.
Обычно у стариков, цвет глаз становится более тусклым и уставшим, но не в этот раз, от чего случается некий диссонанс.
— Вы мне его назвали представившись, — спокойно поясняет мужчина с тростью.
— Уверенна, что не называла своей фамилии, — в груди оседает какая-то подозрительность.
— Иначе как я мог ее узнать? — старик снисходительно улыбается, излучая таким спокойствием, что Вирсавия усомняется в своей уверенности.
Теперь, при свете, можно лучше рассмотреть такое дивное место. По правую руку от входа, лестница, что ведёт на второй этаж, куда и ушла незнакомка. Перила выполнены из камня. Поручень, что некогда был гладким, сейчас имеет сколы и трещины. К основанию лестницы скручивается завитком наружу. Декоративная головка опорной стойки выкрашена в золотой, что под властью времени стал тусклым и местами потерял цвет.
По левую руку от входа вглуби холла, начинается неосвещённый коридор. Вирсавия перестаёт блуждать взглядом. Снова забылась.
— Ну ладно, если нет проблем то, пожалуй, я пойду, — улыбнувшись Вия и уже на радостях, почти в припрыжку совершает несколько шагов.
— Отсюда нет выхода, — повторяет мужчина реплику незнакомки. — Вам придётся оставаться здесь.
Вир взглядывает в лицо старика в надежде отыскать намёк на здравость его состояния. Стало хуже, когда нашла. Безумцу можно простить его безумства, но, когда здоровый человек произносит бред, самое страшное, что это вовсе не бред.