Никогда не теряла близких людей, по крайней мере в сознательном возрасте и действительно близких, поэтому чувство скорби и грусти по человеку, что ушел из этого мира, ударило слишком резко. Но осознание конца жизни, обрывания нити не укладывается в голове.
Каждый раз приходя в комнату, ожидает увидеть знакомое лицо и услышать до ужаса писклявый голос, сравни с малолетним ребенком. Не хватает разговоров, боёв подушками перед сном, совместной готовки, а прошло всего несколько дней с происшествия. Только отсутствие одного человека повлияло на разруху сознания и души многих.
Глава 15 «Случайно, как и планировалось»
Осень теперь правит по своим законам и пожелтевшая листва красит улицы. Становится всё холоднее и зачастили дожди.
Вирсавия уж не стучась, знает - дверь открыта, если Захарий ждёт кого-то.
Девушка направляется в мастерскую художника, где была лишь единожды мельком. Яркий свет, мольберт, хаотично расставленные холсты с картинами, зеркало. Некоторые работы еще в процессе, другие полноценны.
Захарий в начале и не замечает гостью, увлеченный самим процессом.
Вир невольно засматривается сием действием. Сосредоточенный прищуренный взгляд, проскользнувшее недовольство сменяется непониманием, а потом мужчина отходит на два шага назад смотря на свою картину и утверждает легко кивнув. Только сейчас замечает в дверном проёме Вирсавию.
Разговор о Генриетте совсем не идёт. Разговора вовсе нет. Да и зачем нужны слова? Иногда важно, чтобы рядом кто-то был, от того приливает уверенность, что всё не так уж и плохо. Иногда слова могут помешать, гораздо важнее понимать друг-друга без слов. Именно поэтому эти двое решили стать названными братом и сестрой. Вирсавия всегда мечтала о старшем брате, но родившись первой в семье, даже мечтать собственно пусто. Захарий же заменил свою младшую сестру. Теперь вместе справляются с подавленностью. Вир отвлечением мыслей, Захарий же занимаясь своим любимым делом и наконец появившейся возможности написать портрет Вирсавии.
Сидеть на стуле недвижно и изображая одну эмоцию оказывается не так уж и плохо, чем представлялось. К тому же отличный вид на картину с пейзажем.
Захарий предлагает апельсиновую жвачку и даже не делает никаких замечаний по типу: "Не та эмоция! " или "Не дергайся и профиль чуть вправо."
Абсолютную тишину разбавляют лишь уверенные мазки краской по холсту. Художник отходит от картины прищуривая глаз, затем снова набрав на мастихин красок, продолжает творить.
— Но я хочу посмотреть на себя.
Художник же отгорождая своей спиной картину, не намерен показывать своего шедевра. И его позиция совершенно непреклонна и непоколебима. Эта глыба ледника и не собирается таять.
— Он еще не закончен, должен подсохнуть, а затем еще прозрачным лаком пройтись, — находит уйму отговорок. — Обещаю, что увидишь его совсем скоро.
Даже воспользовавшись своим умением уговаривать, Вира ничего не добивается. Приходится отступить и дождаться того самого момента, о котором и сказал Художник не желая показывать своего недоконченного произведения.
***
— Осень у меня её отняла, вернула и снова отняла, Черныш, — Васерваль вновь отбрасывает от картины полотно и всматривается в каждый изъян, каждую тень. — Не понимаю почему Вирсавия спросила не убивал ли я Астрэйу.
Седрик виновато тупится, но не признаётся, да и Васерваль не может заметить такой реакции очевидной, поэтому совсем ни о чём и не догадывается.
Всё к лучшему. Жизнь плавно перейдет обратно к моменту, когда Атанасиус и Седрик были неразлучны и обоих интересовала лишь работа и ничего более. Могли долго ловить и пожирать страх наивных и ничего не помнящих после смерти душ. А теперь Васерваль из-за разлуки с Вирсавией снова отказывается ловить их. На голове уж приплёскивается снова седина.
Теперь изменилось многое. Целыми днями ворон то и дело слышит Вирсавия Вирсавия Вирсавия Вирсавия Вирсавия. Это имя птице так осточертело, что нет к ней никакой жалости. Да и какая может быть жалость к той, что отобрала друга, отобрала единственного и верного товарища. Двести лет перечеркнулись только лишь из-за появления этой мерзкой человеческой девчонки.
Васерваль продолжает разглядывать портрет видя в нём только свою вину в виде шрама, свою данную клятву и полученную её в ответ и еще ненавистное имя, выведенное в углу яркими красками.
***
— Выставка Церера? — Вир спешит закрыть рот руками, что открылся сам собой от удивления. Не думала что за всю жизнь ей повернется удача посетить выставку этого художника два раза. Да и первый был великой радостью. — Откуда билеты?