Мужчина притягивает Вир к себе за обе руки заставляя сердце девушки забиться в бешенном ритме от долгого молчания и наблюдающего взгляда пары тёмно-зеленных глаз. В них мелькает, что-то помимо серьёзности и остатков былой улыбки.
Не замечая холода, жалящего кожу, мокрую одежду, что прилипает к телу, Васерваль притягивает девушку совсем вплотную объяв за талию одной рукой, а пальцами другой, удерживая за подбородок с намерением впиться поцелуем в налитые кровью сладостные губы.
Сколько же пришлось дожидаться этого момента. Больше жизни.
Желание собрать со щёк капли тёплыми губами.
Лобзать взглядом каждую родинку, шрам, веснушку.
Пить с губ свет лунный, разбавленный ядом.
Что может быть лучше.
И хуже.
- Простите, но нет, — Вирсавия отстраняется отворачиваясь от неловкости.
Девушка поднимается по лестнице на свой этаж, оставляя после себя мокрые следы на ступенях.
До сих пор чувствует тот аромат леса с еле уловимыми нотками можжевельника и смолистых пихт. Выплывает из своих грёз от пробирающего до костей холода.
Наконец оказавшись в комнате, вспоминает про свои ещё неначатые проекты, увидев на полу все еще чистый лист.
Краем глаза замечает открытое окно, и теперь понятно, почему так холодно. Совсем позабыла его закрыть и дождь пробился через него полив подоконник. Только не спешит его закрывать. Вытерев лишнюю воду, оставляет окно открытым. Дождь к этому времени стих, а запах озона, что проскальзывает в комнату, способствует продолжению прекрасного вечера, который так некстати быстро закончился. Может не следовало отстраниться, но Вира отбрасывает подобные мысли. Лучше следовать здравому смыслу и не закрывать глаза не будучи слепой.
Отбросив все дела и приняв горячий душ, забирается под одеяло с неосознанной улыбкой и тёплой безмятежностью, вспоминая сегодняшний вечер во всех красках. Произошло свыше мечтаний.
Вирсавия тянется к кольцу, что мешало и в душе и теперь, но останавливается. Мать хоть и суеверна, но существует и промежуточный мир, и души. К тому же и Атанасиус подтвердил правдивость наставлений матери.
Укутавшись в тёплое одеяло лучше и бросив взгляд на пустую кровать рядом, закрывает глаза прокручивая в голове события прошедшего уж дня. Вир уплывает медленно в сладостные сны.
***
- Долго молчать будешь? - спрашивает Седрик как та строгая мать. Интонация один в один.
Атанасиус лишь вздыхает, вытирая полотенцем мокрые волосы.
- О чём ты?
- Об Церреррре конечно же, — слышны нотки возмущения. Ворон конечно не сторонник Вирсавии, но кровь справедливости в нём всё же течёт и иногда даёт о себе знать. - Или хочешь, чтобы Виррсавия закончила так же, как и Астрррэйа.
- Не смей так говорить, — отрывается со своего дела и подняв суровый взгляд на пернатого, принимается за свои макулатурные обязанности. Совсем как бухгалтерия, только с подсчётом душ и ещё многими другими побочными и не побочными обязанностями.
- Не думай, что я не следил за вами. Милые влюблённые голубки, чей конец прредвиден. Как же твоя эта честность, если скрррываешь подобное? Наш прраведный Атанасиус идёт по камнистой дорожке. Пррошлое повторрряется со своими хорррошими и плохими аспектами, Атанасиус. Виррррсавию не сказать, что жалую, но тебе плохого не пожелаю, каррр!
- Как ты себе представляешь, черныш, он убил её подругу. Как могу рассказать подобное?
- Покррайней меррре прравда лучше скррытия прравды, а недоговарривать срравни лжи. Она ведь узнает, и знаешь кто будет объектом для ненависти?
***
Проснувшись рано, за два часа до начала пар, сонная и в пижаме, принимается чертить проект по выбору любой виллы. Найдя подходящую, начинает чертить в полусонном состоянии, не боясь где-то напортачить. Всё еще не отойдя от сна, от которого не осталось никаких зацепок в воспоминаниях, кроме знания, что происходило что-то хорошее.
Линия за линией, закрашивание штрихами, точность углов и ровность стен. И это только эскиз с одного ракурса.
Оставив всё как есть, заметив, что прошло уж больше двух часов, а сама опоздала, хоть и не собралась даже.
Бегом берёт рандомную тетрадь и ручку не имея времени выбирать по предметам, нашла не исписанную. Сегодня она будет тетрадью по всем предметам.
Одевшись наспех, и расчесавшись, направляется выходить, но замечает на столе ловец снов, что некогда отдал старик в шляпе и с тростью. На лице появляется улыбка, но спешит, не успевая вдоволь умилиться подарком и внимательностью Атанасиуса к её мимолётным фразам. Только кошмара на этот раз и впрямь не видела.