***
Атанасиус заплетает волосы Вирсавии в косы, пока она сидит на качелях, любуясь садом родового имения и непроизвольно складывая листок бумаги с подтверждением родства.
Тихий ветер срывает с дуба пожелтевшие листья, а они тем временем легко и непринужденно опадают.
— Всё же исполнилось желаемое описанное в письме, - произносит мужчина, закрепляя волосы резинкой. — Я рад что смог познакомиться с вами повторно.
— Одна планета, свыше двухсот стран в мире, семь миллиардов человек, а вы ждали двести лет Астрэйу. Парадокс в том, что я не она. Я не Астрэйа, не ваша «звёздочка». Временами мне хочется верить в вашу правоту, но не могу. Не могу принять своей ничтожности в ваших глазах как Вирсавия. Как просто Вирсавия. Вам следовало давно забыть прошлое поставив точку. Тогда, вероятно, нашего знакомства не состоялось.
В мире есть двое слепых: Атанасиус, что не видит никого кроме Вирсавии и Вир, что не видит, как сильно нужна ему.
На яростные выражения девушки, Атанасиус лишь добро улыбается с надеждой, что вскоре она вспомнит и все противоречия в её душе рассеятся. Васерваль уверен в этом и уверенность крепнет с каждым днём.
И сейчас она продолжая раздраженно сетовать об ошибочном происшествии как знакомство, складывает листок в оригами.
- Что это? – наконец замечает, сложенного журавлика. — никогда не умела его складывать. – Теперь голос становится тише.
Атанасиус закончив с плетением и второй косы, опускается на корты визави Вирсавии, что продолжает с опаской и интересом разглядывать журавлика.
- Я не считаю нашу встречу ошибкой, и вовсе вы не ничтожны в моих глазах как Вирсавия, - старается убедить, но его слова пусты для девушки сейчас.
А Атанасиусу вспоминаются те деньки в детстве, когда складывали оригами из листов бумаги и играли в театр теней.
В очередной придуманной вместе сказке, прекрасный принц прилетел на журавлике спасать свою принцессу.
Эти прекрасные воспоминания сдвинулись почти к утерянным за столько лет. Только сейчас приходит осознание, что любил её еще с тех времен, зачастую пренебрегая своими интересами играть с братом в пиратов, ради того, чтобы научить Астрэйу складывать оригами.
— Простите, — качает головой сжимая между зубов внутреннюю сторону щеки. — Незнаю что на меня нашло, не следовало жесточаться. Сегодня длинный день и я утомилась. Пора возвращаться и приняться за отложенные дела.
— Я мог бы помочь, если эти отложенные дела касаются учёбы.
— Не стоит, — возражает Вирсавия, вставая с качель.
— Всё же я настаиваю. Допускаю, что вероятно вам неудобно принимать мою помощь, но уверяю, ваше общество для меня будет куда ценнее предлагаемой мною услуги.
Двое поднимаются на мансарду. И пока девушка любуется видом с открытого балкона на осенний сад с восхитительными астрами, Атанасиус возвращается в свой кабинет за всем необходимым для проектной работы.
— Здесь чудесно в благотворное время, когда природа содействует умиротворению, не так ли? — возвратился Атанас с инвентарём для макета здания.
— И правда, тут чудесно.
Усевшись удобно на полу, застеленным пледом, принимаются обсуждать и предлагать идеи, продумывать концепцию, выделять риски.
— Всегда поражалась вам. Где учились архитектуре?
Работа тронулась с мертвого места и Васерваль за два часа, сумел вложить в макет что-то большее, чем просто галочка за выполнение.
— Конечно же в своём мрачном и унылом кабинете. Что мне было ещё делать целых два века по ночам?
— По ночам?
— Видите ли, моя дорогая Вия, лишившись души, приобрёл бессмертие. А зачем бессмертному спать? Сны видеть тоже не приходится, что печально.
Вия невольно вспоминает проклинание Васерваль на вечные кошмары по ночам, из-за чего нападает печаль, но всё же не жалеет ни о своих словах, ни о вспыльчивости и предубеждении.
— Не думала о бессмертии в подобном ключе. Почему именно архитектура? — интересуется девушка, склеивая картонные тубы.
— Я изучал много всего. Астрономия, архитектура, искусство, латынь, квантовая физика и многое другое.
Наступает вновь тишина, но её прерывает звонок.