- Добрый вечер, Вирсавия Риис, - без тени улыбки здоровается в ответ старик в шляпе, зайдя в холл. Вир же снова начав кусать внутреннюю сторону щеки, сверлит закрывшуюся за мужчиной дверь, - теперь место ваше здесь. - Чеканит каждую букву и сняв с головы шляпу, вновь удаляется в тёмный коридор полностью проигнорировав незнакомку, что так и стоит солдатиком смирно.
- Я здесь не останусь! - не выдерживает Вир. - Удерживать людей против воли незаконно! - кричит вслед удаляющимся шагам, и они вдруг останавливаются. Стук трости о кафель прекращается и наступает тишина. Та тишина, что впрямь как чёрная дыра, засасывает всё, что рядом. Эта тишина заставляет кровь застыть.
Вирсавия в ожидании, всё сильнее сжимает зубами щёку. Шаги продолжились, вместе со стуком трости. Не вернулся, ничего не ответил. Продолжил идти и вскоре послышался хлопок двери и скрип ржавых петель.
Незнакомка тенью уж исчезла. А Вирсавия тихо, как только может, крошечными шажками направляется к кабинету Атанасиуса.
— Что ты творрришь, Атанас? — звучит возмущенный возглас. — В этом заключается твой план?
Вир приближается ближе, чтобы лучше слышать.
— Седрик, прошу тебя, — Атанас раздражён и ходит по кабинету то назад, то вперёд. — Что ты предлагаешь?
— Ну не знаю, — протягивает незнакомый мужской голос словно думая о чём-то желанном и блаженном. — Напрримерр ррраспотррошить её. Обажаю потрраха.
Гостья, что подслушивает под дверью, выпала с этих слов и нога соскальзывает от неудобного положения.
В кабинете становится тихо. Собеседники замолкли. Бежать бессмысленно, ещё больше привлечет внимание. Впрочем, уже привлекла. Дверь отворяется точно по времени, как сердце Вир останавливается.
— Вирсавия Риис.
***
Вир сидит визави старика, что закручивает усы. Его собеседника нет. Молчание продолжается уже несколько минут. Мужчину совсем не напрягает затянувшаяся тишина, чего не сказать о Вир, что уж быстро разложила в голове по полочкам всё услышанное.
— Хорошо выспались? — интересуется мужчина, сложив руки в замок и подперев ими подбородок.
— Да. Неплохо, видела сон...
— Что-то хорошее?
— Кошмар. Вы мне продолжите рассказывать про вашу историю? — вдруг вспоминает Вирсавия идеальную тему, что бы перекрывало её "слежку" и перевести разговор в другое русло, — что вы сделали, чтобы удержать её?
— Вам на столько интересно? — усмехается, отбросив своё занятие. — Неужели?
— Да. Мне нравится слушать истории, — на этот раз это не ложь. — К тому же вы очень похожи на моего дедушку, — губ трогает улыбка от воспоминаний.
— Чем же?
— Вы с ним примерно одного возраста, и он часто пересказывает какие-то истории из жизни, из детства или истории юношеской любви. Вы умеете рассказывать истории, приятно слушать. Мой дедушка немногословен в общем и порой бывает слишком серьёзен и суров, но у него добрая душа. В вас тоже что-то подобное есть.
Слова эти чистая правда, но с примесью лести. Нельзя же ухудшать отношения с похитителем. И не важно, что Вирсавия сама сюда забрела и её никто не похищал. Удерживание против воли не есть хорошо.
— Добрая душа, — вторит фразу девушки пробуя сочетание букв на вкус, но и не думает подтверждать или отрицать.
Опёршись о высокую спинку стула, девушка вновь принимается рассматривать всё вокруг. Это место сочетает в себе таинство и мрачность, что не может не привлекать. Только озадачивает куда-то девшийся собеседник старика.
Чучело ворона так же стоит на краю стола, а позади старика на стене висит картина занавешенная тканью. Она скрывает то что хозяин раскрывать не желает.
Вир не решается слишком долго всматриваться, чтобы не вызвать подозрения и не выдать своей заинтересованности.
— Так что вы придумали, чтобы удержать ту, которую полюбили?
— Нарушил своё обещание и дал согласие на женитьбу. Её отец был рад этому и её мнение не учитывалось. Я поступил крайне низко и не горжусь своим решением, но тогда, я не мог поступить иначе. Может из-за своего эгоизма, — оперев свою трость о край рабочего стола с кучей бумаг, опирается о спинку кресла и продолжает рассказ. — Она была крайне взбешена. Воспринимала меня только как хорошего друга детства и ничего более. Перестала говорить со мной и всячески избегала практически месяц. И у неё это хорошо получалось.