А маг Стани дорожил своей индивидуальностью, рабское положение одарённых вызывало в нём протест. Его влекла свобода. Пытливый изворотливый ум Глоя не желал смириться с существующим положением вещей.
Ментальный дар, который он у себя развил и долгое время тщательно ото всех скрывал, оказался хорошим подспорьем, чтобы устроить свою жизнь наилучшим образом. Подчинив самого императора ненавязчивому влиянию, маг Стани стал его советником, доверенным лицом и вторым человеком в государстве. Жилось ему очень комфортно. Потому он и затеял афёру с принцессой, стремясь как можно дольше удержать власть в руках послушного его воле императора.
С этого всё и началось. Овертин Истарийский хорошо понимал, с чьей подачи его жизнь повисла на волоске. Теперь влиять на нестабильного, злого императора Глою удавалось с трудом, и далеко не всегда успешно. Последнее время, наделённому садистскими наклонностями Овертину, доставляло удовольствие заставлять своего советника корчиться от боли. Вынужденный к тому жестокостью императора, Глой усиленно искал способ освободиться от его власти над собой.
Мысль жениться на принцессе возникла у Стани после прочтения сборника древних сказаний и легенд. Не известно было, признает ли алтарный камень такой брак. Но желание рискнуть, с каждым днём становясь всё настойчивей, лишало покоя измученного ежедневными пытками императорского советника. И когда он подслушал, созвучные своим, мысли не в меру разумной пленницы, которая, как оказалось, даже имперской грамоте была обучена, у Глоя Стани исчезли последние сомненья.
Правда, требовалось ещё добиться согласия Лоттарии. Но принцесса, хоть и находилась под защитой свободного от клятвы мага, не могла не понимать своей уязвимости, особенно сейчас, когда её местоположение больше не было тайной. Глою Стани было что предложить Лоттарии. И он уже не сомневался в успехе задуманного. Но требовалось проявить крайнюю осторожность. С этим намерением он и отправился в мир, ставший приютом для беглой принцессы.
Встреча с магом Золи ничего хорошего Алану не принесла. Ему больше не верили. Прямой приказ императора нарушить нельзя, и раз до сих пор защитный купол не снят, значит, до Майлина Онура он донесён не был. Ристану было проще поверить в невыполненное поручение, чем в незыблемость воздействия магической клятвы. Он винил себя за то, что не прибегнул к прямому императорскому повелению, давая задание Алану. Но Золи не сомневался в лояльности мальчишки, как оказалось, зря.
В записке, которую Алан Леви передал Ристану, была всего одна строчка: «Советник Стани, в течение этих суток доступ в поместье открыт для вас».
Что ему делать с полученным посланием Золи не знал. Не известить советника он не мог, опасаясь последствий. Но то, что именно с его подачи Глою Стани предстояло рисковать собой, Ристана напрягало и тревожило. А если это ловушка? Кто будет отвечать перед императором, случись что с советником?
Не известно чем закончились бы его метания, не разрешись всё само собой. Звать советника не пришлось. Чем-то очень взволнованный Глой явился сам, требуя у Ристана отчёта о сорванной операции.
Выслушав Золи, советник надолго задумался. А потом приказал привести к себе Алана.
- На колени,- велел он побледневшему Алу.- Живо! Покажи мне случившееся,- руки Глоя потянулись к вискам послушно замершего у его ног мага.- Вспомни всё как можно отчётливей. Не сопротивляйся, боль терпи, не дёргайся, иначе рискуешь превратиться в идиота.
От равнодушного голоса советника Алана бросило в дрожь. А потом пришла боль. Не особо острая, вполне терпимая. Помня о полученном предупреждении, он попытался отрешиться от неё. Леви прикрыл веки, и не обращая внимания на катящиеся по щекам слезы, старательно вспоминал всё, что случилось с ним, начиная с того момента, как в его руках ожил кристалл магического вестника, и до тех пор, как навсегда закрылись за ним ворота усадьбы.
Анализировать полученную информацию Глой решил потом, пусть его и очень интересовало, как можно без последствий для себя пренебречь приказом императора.
Но сейчас советника волновало не это, а доставленное Аланом послание. Прочитав записку Майлина, Стани довольно усмехнулся, радуясь, что Онур одновременно с ним созрел для разговора. В отличие от Ристана, Глой не сомневался, стоит ли ему откликнуться на полученное приглашение.