Казнь императорского мага – не развлечение для черни. Это потеха для глаз государя и назидание для наделённых даром.
Лица осенённых, собранных в огромном зале, посреди которого стоял ожидающий меня куб, были сосредоточены и бледны.
Палач подвёл меня к небольшому, мерцающему гранями кубу.
- Ты можешь сам определить его размер,- усмехнулся император, цепкий взгляд которого впился в меня, желая насытиться моим страхом. Предсмертные эмоции очень сильны, похоже, что ужас казнённых горячил холодную кровь венценосного негодяя.
Я не стал его разочаровывать. Позволив своим переживаниям стать заметными для всех присутствующих, я повернулся к палачу.
-Пусть будет предельно возможным.
Легкий взмах руки, палач обладал способностью влиять на структуру предметов, и куб стал медленно расширяться, увеличиваясь в размерах. Потом одна из его боковых граней исчезла. Твердая рука палача втолкнула меня во внутрь куба, целостность которого тут же восстановилась, а стенки начали медленно и неотвратимо сдвигаться.
Наблюдать подобную казнь мне уже приходилось. И я знал, что сейчас произойдёт. В зависимости от моего выбора, предпочту я лечь, сесть или стоять, палач сузит стенки куба до размеров моего тела, только верхняя грань куба останется на изначальной высоте. А потом начнёт опускаться и она, пока всей тяжестью своей не ляжет на дно, погребая под собой осуждённого.
В этот раз опустить верхнюю плиту куба император намеревался сам. Для этого имелся специальный амулет, настроенный на кровь государя. Сделать он это мог и очень быстро, и совсем медленно.
В моём случае, из-за запрета на лёгкую смерть, можно было надеяться, что спешить император не станет.
Я лёг на пол, отвоёвывая у куба как можно большее пространство. Стенки начали сдвигаться. Прикрыв глаза, я постарался отрешиться от ужаса происходящего. А когда у своей головы и у ног почувствовал застывшие в неподвижности грани, взглянув на начавший движение вниз потолок, я поспешил сесть и сжал свой амулет, мысленно потянувшись к Ремтону.
На какой-то миг вера в спасение покинула меня. Неимоверным усилием воли я не позволил своему разуму окунуться в безумие. А потом, волна разрывающей мировую ткань силы накрыла меня и мощным рывком вытянула из этого недоброго для магов мира.
Ремтон.
Я прибыл в столицу вместе с Лоттарией и её магом. Кольцо на моём пальце позволяло мне не опасаться быть замеченным и узнанным.
Лейтон оставил меня в зале, где предстояло свершиться казни. После того, как помещение стало заполняться магами, я смешался с ними, старательно подавляя свои мысли и эмоции. Что стало невообразимо сложно, когда палач привёл Майя.
Учитель был бледен. Он не пытался прятать свой страх. И пусть я знал, что делает он это в угоду императору, побуждая того, как можно на дольше затянуть процесс, но застывший на гордом лице ужас был настоящим.
Палач, манипулируя кубом, породил довольно ощутимую волну силы. Да и умирающий маг обычно становился мощным источником выброса магической энергии. И потому, я почти не рисковал, рванув ткань миров, едва император принялся опускать на Майлина крышку куба.
Шаг в базовый, ближайший к нам мир, шаг назад, ориентируясь на амулет Мая.
Что-то они всё же почувствовали. Потому, как движение плиты куба резко ускорилось, но в последний момент до её встречи с нашими головами, я успел вытащить учителя, уводя его за собой в тот же базовый мир. Следующий шаг - к нам в интернат.
Чтобы увести за собой Майлина и Лоттарию в ставший спасительным для меня мир, нужно было срочно восполнить потраченную силу. Прижав к себе, ожидающую нас принцессу, я не церемонясь впился ей в губы. Отчего-то, именно сокрытая в женщинах энергия лучше всего восстанавливала от магического истощения. Лоттария растерялась, а потому не сразу оттолкнула меня. Нот теперь я чувствовал себя способным совершить задуманное.
Требовалось тщательно запутать следы. И я, прыжок за прыжком, из мира в мир, всё дальше уводил нас от проклятой Богами империи.
Увлёкшись, даже немного перестарался. Ориентируясь на маячок, оставленный в сельском доме Катерины, последний шаг я сделал находясь на пределе своих возможностей.
Погружаясь в пелену надвигающегося небытия, я услышал испуганный женский возглас. И, кажется, этот голос был мне хорошо знаком.