Через пару минут меня мягко, но настойчиво оторвали от, не спешащего приходить в сознание, Ремтона.
- Он сильно истощен, переход забрал у него больше, чем Ремтон мог себе позволить,- негромкий спокойный голос, удерживающего меня мужчины, заставил непроизвольно напрячься.
Отстранившись, я попыталась освободиться от его рук на своих плечах.
- Вы кто? Откуда?...Что это было? - мой срывающийся голос дрожал запоздалым испугом.
Мужчина отпустил меня и, сделав шаг назад, стал рядом с застывшей в неподвижности девушкой.
- Вижу, вы знакомы с Ремтоном, – пристально рассматривая меня, задумчиво произнёс он, словно взвешивая, решая, что именно мне стоит говорить и объяснять.
Я повела плечами, на мой взгляд, это было очевидно.
- Он рассказывал вам о себе? Кто он? Откуда?- продолжал допытываться у меня мужчина, чей взгляд и голос невероятно напрягали меня, подавляя не понятной мне силой, перед которой, невольно, хотелось склониться. Бред какой-то!
Собрав волю в кулак, я приказала себе не зависать и не прогибаться.
-Кто вы?- стараясь говорить спокойно, попыталась добиться ответа на интересовавший меня вопрос.
- Извините мне мою неучтивость,- легкий вздох моего собеседника сопровождал его полупоклон в мою сторону.- Позвольте представиться. Мою спутницу зовут Лоттария. Моё имя Майлин.
- Катерина,- произнесла машинально, думая о том, что разговариваю, возможно, с собственным глюком, настолько невероятным казался мне этот мужчина. Но Рем, он ведь лежит сейчас на полу, хоть и очень бледный, но вполне реальный.
- Его нужно перенести на кровать,- засуетилась я, снова бросаясь к Ремтону.
- Я сам,- отстранив меня, мужчина поднял Рема с пола.
Идя за мной, он отнес его в спальню и осторожно положил на, мгновенно расстеленную мною, постель.
- Ещё бы раздеть,- подумала я вслух.
- Конечно, сейчас я его раздену,- согласился со мной Майлин, вот уж странное имя, никогда такого не слышала.
-Если вас не затруднит, милая барышня, я просил бы вас вскипятить воду. Немного. Нужно напоить Ремтона отваром.
- В прошлый раз ему капельница помогла,- зачем-то сказала я.
Мне показалось, что меня не поняли. Но Майлин промолчал. И я пошла на кухню, всё ещё плохо осознавая происходящее, но охотно отдавая инициативу по спасению Рема в руки его старшего товарища, который явно знал, что следует делать.
Часть 3 Катерина (31.05)
Майлин
У нашего появления в этом мире оказался неожиданный свидетель. Молодая женщина, не имеющая собственной магии, вместо того, чтобы бурно среагировать на наш эффектный выход из мерцающего марева перехода, забыв обо всём, бросилась к Ремтону. Ну, может в этом мире магия не в диковинку? Скорее всего, так и есть. Чуть пристальней взглянув на женщину, понял, что она беременна и ребёнок её даром не обделён. Интересно, почему Рем привёл нас именно в её дом?
Не было никаких сомнений, мой мальчик с тормошащей его барышней знаком, и достаточно близко.
Да, она так из него всю душу вытрясет! Какая эмоциональная особа. Ага, кажется, до кого-то начало доходить, что в дом ввалились незнамо кто, способом совершенно непонятным. Вот теперь, женщина испугалась. Но, надо отдать ей должное, истерить не стала. Чем вызвала во мне толику уважения и пробудила к себе интерес.
Катерина, так она себя назвала, не переставала волноваться о Ремтоне. Я, следуя за ней, перенёс, так и не пришедшего в себя, Рема в спальню. Уложив его на кровать, провёл беглую диагностику. Мальчик выложился по полной. Хорошо, что я прихватил с собой мешочки с травами, выгреб всё, что под руку попалось. Магия магией, а хороший травяной сбор лишним в целительстве никогда не будет. А тем более в нашем случае. Не думаю, что нас смогут легко отследить, но лучше пока к силе не прибегать, без крайней на то необходимости.
Вернувшись на кухню, я приготовил отвар и для Рема, и для принцессы. Лоттария казалась потерянной, словно не живой. Она сидела на табурете у открытого окна, не шевелясь, ни на что не реагируя. Я не знал причин, побудивших наследницу скрываться от собственного отца. Как и не успел выяснить у Ремтона, что он пообещал Лоттарии за помощь в моём спасении. Но я чувствовал боль, терзающую девушку. И тоску. Она горевала о чём-то, или о ком-то. Словно с этой потерей, ей на плечи опустилась неподъёмная тяжесть. И она не знает, как же ей дальше жить. Как не погибнуть, не задохнуться под гнётом, навалившегося на неё горя.