‒ Не скрою, мне тоже интересно, куда вы держите путь, но ответа требовать не стану, ‒ мягко сказал Сай. ‒ Просто знайте, что в случае чего, мы поможем по мере возможностей. Если только вы не задумали что-то опасное. ‒ Он тихонько засмеялся. Ему потребовалось некоторое время, чтобы сформулировать вопрос, который не сильно стеснил бы попутчика. ‒ Ваше оружие… Что это?
‒ Это пистолет, ‒ не скрывал Кон, но спутнику в нос им не тыкал, мол, посмотри. Всё-таки вещь опасная, в неумелых руках и себе ногу повредить можно. ‒ Последнее слово в военном деле. Быстрее лука, смертоноснее меча. В Летарте такие только пять лет назад стали делать. ‒ Хотел было добавить что-то, но, вспомнив, что Сайман мог и не знать местонахождении Летарта, пометил: ‒ Это на Ребеллионе. Если Ребеллион начнет пользоваться этими вещами, то можно и магов ложить, и другие расы.
Услышав такие страшные слова, и Мара заинтересовалась этим… пистолетом. Несмотря на свое состояние, она всё-таки, оказавшись в безопасности, позволяла себе через ветки смотреть, что творилось на поляне с волками и откуда всё-таки доносился грохот. Но шаг к Кону она так и не осмелилась сделать, так как он продолжил общение с Сайманом.
‒ Когда доберемся до Сухого водопада, и если у нас с Мирой получится кое-что провернуть ‒ безобидное, если что ‒ то я все вам расскажу. Однако до того момента… считайте, что не хочу сглазить.
Если духи вновь не решили сыграть с ними злую шутку. Очень плохо, что большую часть пуль пришлось истратить на волков, если пистолет им действительно понадобится в будущем, то запасов осталось мало. Из-за мыслей о плохом, а после Коода он вообще не думал о хорошем, Кон тяжело вздохнул, но жрецу постарался улыбнуться.
‒ Я заметил, что ваши молитвы принадлежат Мигу. Позвольте поинтересоваться, отчего именно эта не самая популярная богиня?
Когда речь пошла о божествах, Мара закатила глаза и потеряла к парням всякий интерес, улыбнувшись и поворачиваясь вновь к Мире, вспоминая, на чем они остановились.
‒ Вам бы понравилось в Прибрежной деревне! ‒ заверила её Мара. ‒ Очень скоро они могут получить статус города. Такая большая! И людей там много-много! У нас есть порт, и к нам очень часто захаживают торговцы, так что и красивых платьев закупить можно, и украшений!
Вот только, вспомнив, почему именно пришлось Маре покинуть деревню, так сердце больно сжалось от обиды, хотя на лице фейри это не показала.
‒ Уж не знаю, куда дальше занесут нас проклятые призраки, ‒ недовольно буркнула Мира, убирая руку под плащ и гладя шар в сумке. Но не нежно, а с мыслями, что если он опять заведет их в место, похожее на пустыню, она его разобьёт.
Но если Сухой водопад ‒ это конечный пункт их путешествия, интересно, захочет ли Кон продолжить путь вместе с ней? Достигнув своей цели, он мог просто вернуться домой и забыть о ней, как часть страшного сна. От этих мыслей сердце Миры тоже не было на месте. Все же они с Коном не то чтобы очень близки, но она к нему уже привыкла. Да и до его появления у нее в шатре она была просто бродячей артисткой, цирковой гадалкой без цели и стремлений. Что она будет делать, когда он уйдет? Но в конце концов многое ещё могло измениться.
‒ Было бы здорово побывать там, ‒ улыбнулась она Маре. ‒ Уже не помню, когда последний раз надевала красивое платье. Одни плащи да стоптанные сапоги. ‒ Мира продемонстрировала довольно поношенный сапог. Уж девушка должна была понять всю боль, когда на ногах такое страшилище вместо аккуратной туфельки.
А вот Сайман был рад интересу Кона к божествам. Ему только повод дай, начнет проповеди читать, или ещё хуже ‒ петь.
‒ Честно сказать, я не особо выбирал, ‒ признался Сайман. ‒ Родители настаивали, чтобы я стал жрецом любого светлого лика, ну я и ткнул в первый попавшийся. Когда меня выставили в монастырь, деваться уже было некуда. Но я не жалею, что моя жизнь теперь посвящена Мигу.
«Уж лучше ей, чем Грот», ‒ мысленно добавил Сайман. Он с улыбкой разглядывал пистолет в руках Кона. Хотел бы ещё расспросить о нем, но в оружии был не силен. Ему ближе молитвы да руны. А если Кон прав, и с пистолетом можно победить даже мага, то это пугало.
‒ В моем родном доме Мигу не самая знаменитая богиня, хоть мне и говорили, что её слишком недооценивают, а вместо жрецов у неё преданные работники полей и огородов. На самом деле, если так подумать, Мигу должна быть второй после Индры.
В богах не особо смыслил, но что-то да про них сказать мог; поразмышлять. Оружие он убрал, и краем уха он все-таки услышал разговор девчонок. На платье как-то не обратил внимания ‒ в походе это глупый и ненужный комплект одежды, а вот про обувь… Эта глупышка никогда на свои проблемы ему не указывала, что порой было зря. Если у неё не было денег на хорошие сапожки, отчего не попросить? Или, если гордость взыграла, могла бы попросить времени в одном из городов, чтобы заработать денег. Вместо этого Кону лишь пришлось наблюдать из-за плеча на расходящиеся по бокам обуви Миры швы.
Мара же приняла это за настоящую трагедию. Причем для неё это правда была трагедия, и её стон ужаса при виде этой обуви был искренен. Она обхватила ладонями щечки и распахнула глаза, опускаясь к ногам Миры, чуть не задевая её рогами.
‒ Какой ужас! И ты с этим кошмаром по лесу… Да какое там! По пустыне ходила! Ужас! Да у тебя на ногах небось живого места нету! Сайман! ‒ Она так неожиданно позвала жреца и так резко выпрямилась, вновь чуть не задевая Миру рогами. ‒ Сайман, проводим их в Прибрежную? Тебя никто не изгонял, зайди в мой дом, забери мои вещи и сходи с Мирой к Анградэ! ‒ Как-то быстро спутник стал рабом, судя по приказному тону. А сама она, улыбнувшись Мире, добавила: ‒ Он лучший сапожник всех четырёх земель! Не только хорошую обувь делает, но и красивую! Берет, правда, втридорога, но оно того стоит!
«Правда… У меня всегда были щедрые скидки», ‒ мысленно добавила Мара. Приди она в деревню, обязательно бы потребовала свои законные скидки.
И этот разговор Кон тоже услышал. И если не слова об изгнании, он бы запомнил имя сапожника, пришел бы к нему и купил сапожки. Но…
‒ Тебя изгнали? ‒ Кон вновь взглянул на девушек, оборачиваясь. Но уже устремляя серые глаза на фейри. ‒ За что? ‒ Им только еще одного убийцы не хватало в группе. Вот тоже, Кон молодец! Поторопился взять жреца, а вот о том, что эта женщина имеет кровь демона ‒ забыл!
Такой вопрос не понравился Маре. Кому хочется рассказывать о том, какими противными словами её гнали с деревни. Потому она хмыкнула, сложила руки на груди и отвернулась от испытующего взгляда.
‒ Да просто завистников много в деревне! Столько врак про меня рассказывали, вот я и сама ушла. Вынудили! Чем не изгнание?
‒ Либо ушла сама, либо тебя выгнали.
Мара отвечать не хотела и хмыкнула громче.
‒ Ага, враки, как же! ‒ сдал ее Сайман. Уж лишний раз ткнуть Маре в ее непотребное поведение было вторым по величине любимым делом Сая. ‒ А я говорил тебе, что бабы рано или поздно за своих мужиков на тебя всех собак спустят. Но ничего, на путь истинный встать никогда не поздно. И первое, что ты должна сделать, ‒ это покаяться в своих грехах. Скольких мужчин ты соблазнила, чтобы возлечь с ними? Необразованные не умеют до стольких считать!
Уже по привычке Сайман завел старую песню, которой чуть ли не каждый день промывал мозги Марвало. К счастью, все внимание он привлек к себе, и Мира успела спрятать свои сапоги под длинным подолом плаща. Ей не хотелось выглядеть жалкой в глазах Кона. Ноги и правда сильно страдали из-за плохой обуви, и она каждый раз, заходя в город, обещала себе купить новые, но то денег не хватало, то были заботы куда важнее.
Слушая ругань Саймана, Мира приблизилась к Кону. Всё-таки ей не показалось, что Марвало как-то не так смотрела на Кона. Внутри опять зашевелилось что-то нехорошее, прибавляясь к зависти.
‒ Тебя изгнали за совращение? ‒ уточнила Мира, прерывая праведную тираду Саймана.