Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
- Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь...
Женя (вспыхнув):
- Я?.. Позвать... Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
- Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
- Ничего! Папа, на земле все говорят! "Война и война..." Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес... на речку... купаться... кататься на лодке... и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю... говорю... а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
- Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
- Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
- Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.
Женя (опять растерявшись):
- Его, наверное, дома нет. Они в колхозе на работе.
Отец (добродушно):
- А ты почему не на работе?
Женя (совсем растерявшись):
- Я... не знаю... там, наверное, уже есть люди... и больше туда не нужно.
Полковник (заглядывая Жене в лицо):
- Ты что-то краснеешь, путаешься. Женя, сядь и скажи мне правду.
Тропкой по роще-парку идут возвращающиеся с работы Тимур, Нюрка и ее маленький братишка. В руках у них прополочные тяпки.
В лесу слышен далекий свист.
Тимур (передавая Нюрке свою тяпку):
- Ты иди, а я пойду напрямик (показывает) рощей...
Нюрка:
- Завтра на работу опять в то же время?
Тимур:
- И завтра и послезавтра. Людей у нас теперь мало, а что обещано, то будет сделано. (Взглядывает Нюрке в лицо.) Почему у тебя на носу ссадина?
Нюрка (беспечно):
- Эка беда, ссадина! Кабы на ноге или руке... А я не носом работать буду.
Тимур скрылся в кустах.
Нюркин братишка-малыш (показывая палец):
- А у меня, Нюрка, на пальце царапина.
Нюрка (добродушно):
- И тебе не беда. Ты все равно большой лодырь... (Насторожилась.)
В роще повторяется свист.
Тимур выходит на маленькую поляну. Окрик:
- Стой!
Тимур остановился.
Его окружает шайка под командой Фигуры.
Фигура:
- Ну, теперь мы тебе покажем!
Тимур смотрит на Фигуру и, пожав плечами, свысока спрашивает:
- А что ты, Фигура, со мной можешь сделать?
Фигура (озадаченно):
- Как что? Мы тебя изобьем по чем попало.
Тимур (после паузы):
- Бей! Но до смерти ты меня не заколотишь. А наши узнают, и тебе самому спуска не будет.
Фигура:
- Врешь! У тебя больше нет команды! Ваша команда кончилась, разлетелась... Теперь опять мы - сила!
Тимур:
- Кончилась? Разлетелась? Это наше, а не твое дело. Ну, бей! Видишь, я уже и глаза зажмурил.
Фигура (после колебания - ударить Тимура или нет, говорит грозно и удивленно):
- У тебя две жизни или одна? Ты со мной как разговариваешь? О чем думаешь?
Тимур трогает Фигуру за рукав и совсем неожиданно спрашивает:
- Фигура, ты стихи любишь?
Фигура (вылупил глаза, удивлен до крайности):
- Чего-о?
Тимур:
- Стихи. Ну вот, например:
Отец, отец! Дай руку мне...
Ты чувствуешь - моя в огне.
Знай, этот пламень с юных дней,
Таяся, жил в душе моей...
Скажи, Фигура, у тебя пламень в душе есть?
Фигура (опять вылупив глаза):
- Чего-о? Я тебя еще раз спрашиваю: ты когда со мной говоришь, о чем думаешь?
Тимур (продолжает):
Имел одной он думы власть,
Одну, но пламенную страсть...
(Деловито.) Вы меня бить будете? Так бейте, не задерживайте! (С досадой.) А то вам зря шататься, а мне завтра чуть свет на работу!..
Фигура (после долгого колебания, зло):
- Иди к черту!
Тимур:
- Прощай, Фигура... Стихи я тебе потом дочитаю... (Уходит.)
Повернувшись к ребятам и кивнув головой в сторону ушедшего Тимура, Фигура говорит:
- Вот упрямая порода! Что это он там бормотал? (Надвигаясь на одного из мальчишек.) А у тебя есть в душе пламень?
Мальчишка (гордо):
- Нет... этого нету...
Фигура (горько и зло):
- Вот то-то и есть, что нету!
НОВЫЕ ВРЕМЕНА
Ровным строем катит по дороге к парку отряд мороженщиков.
Идет по дороге к парку отряд бутербродно-конфетных лоточниц.
Мощный радиатор пятитонки.
На ней играет, поблескивая медными трубами, оркестр духовой музыки.
В роще танцующие пары.
Широкая, врезающаяся клином в лес поляна с островками густой зелени. Вдали под деревом на грузовике оркестр, там кружатся танцующие пары. Проглядывая сквозь просветы между белыми облаками, светит солнце.
По опушке под деревьями и кустарником расположились веселые отдыхающие группы.
От опушки к чаще кустов, в тень, осторожно подъезжает легковой "ЗИС".
Выскакивают из него с кульками, с провизией, с сумками взрослые и ребята.
Мимо "ЗИСа" идут полковник Александров и Женя. Женя (неуверенно):
- Я... я думаю, что Тимура здесь нет... Они, наверное, опять на работе.
Полковник:
- А ты завтра пойдешь на работу?
Женя (отрицательно мотает головой):
- Нет. (Пауза.) Если они там, я к ним пойду еще сегодня.
На пне под кустом стоит патефон.
На траве, на скатерти, закуска. Тут же, прислонившись к дереву, сидит задремавший дедушка.
Молодой человек (наклонившись к девушке):
- Идем! Мы только немножко потанцуем и вернемся обратно.
Девушка:
- Да! Но тогда нужно разбудить дедушку.
Стоя, они берутся за руки и, счастливо улыбаясь, смотрят в глаза друг другу.
Хруст шагов - и, испуганно разжав руки, они прячут их за спину.
Невдалеке показались полковник Александров и Женя.
Женя (прижимаясь к отцу):
- Папа, а ты мне патефон подаришь?
Полковник:
- Сказано.
Женя:
- Слово?
Полковник:
- Слово!
Женя (лукаво):
- А какое? Бывает слово пионерское, советское, комсомольское, красноармейское...
Полковник (полушутя):
- Мое - бронетанковое.
Женя (удовлетворенно):
- О! Это, конечно, тяжелое и верное слово!
"ЗИС" в тени дерева. Около машины стоят два бледных человека... Один из них, напряженно слушая радио, машет рукой в сторону духового оркестра.
Оркестр продолжает играть.
Около "ЗИСа" стоит уже человек двадцать... Подбегают еще люди... И уже многие отчаянно машут оркестру руками. Но дирижер стоит спиною, он не видит, и оркестр продолжает играть. Ближайшие танцующие пары, обрывая танец, бегут к "ЗИСу".
Кто-то дернул дирижера за ногу. Он останавливается, на его лице недоумение.
Он растерянно машет рукой, музыка стихает.
В лесу молодой человек и девушка. Он говорит ей решительно: