— Он сказал: «Гуло — мой брат, самое свирепое и кровожадное существо на свете. Живем мы во льдах за Великим Холодным Морем. Правил страною наш отец Драмз, хотя и одряхлевший от многих сезонов. Все повиновались ему, потому что владел он Бродячим Камнем. Отец решил оставить Бродячий Камень нам обоим, чтобы мы после его смерти вместе правили страной. Но Гуло рассудил иначе. Он убил отца и захватил Бродячий Камень. Я, Аскор, украл Камень, и брат стал моим смертельным врагом. Его поддерживают песцы — (это белые лисы такие у них на севере) — и горностаи. Мне пришлось спасаться, и я пустился в море. Конечно, Гуло гонится за мной, ведь без Бродячего Камня страной править не положено. Но когда он здесь объявится, меня уже не будет в живых, а Камня ему не видать. Аскор победил!»
Джем прервал рассказ. На этот раз никто не нарушил молчания. И он заговорил снова:
— Спросил я его, куда он дел этот камушек. Ответа не ждал, так спросил, для разговору. Но вот его точные слова. Запишите, сестра, пока я не забыл.
Я встал, где солнце с неба — бух! —
И по камням плясать пошло,
Где малый лист большой убил,
Где землю дерево нашло.
Там, где сын Драмза не найдет,
В укромный уголок,
Великий символ власти —
Бродячий Камень лег.
Джем покосился на аббата.
— Загадка, так я понимаю, братец?
— Да, стишок-загадка. А что потом было?
— Аж вспомнить страшно. Аскор вздыбился, зарычал: «Я победил тебя, Гуло! Посмеюсь над тобой, когда встретимся за Адскими Вратами». Обхватив всеми четырьмя лапами ствол, — а вы бы этот ствол видели! — он его, клянусь, приподнял! И рухнул мертвым. Должно быть, доломал себе хребет. Могилу ему вырыть нам не под силу было, так мы его землей да листвой закидали, прикрыли, где лежал. И отправились в аббатство. Следов не оставили, старина Уолт в заметании следов толк знает. Так что хвостов за нами никаких не ожидается.
— То есть этот злой Гуло может появиться здесь? — забеспокоилась сестра Скрива. — Вдруг он вообразит, что вы с Уолтом нашли его Камень?
Командор ободряюще похлопал сестру Скриву по спине:
— Не беспокойтесь, мэм, Уолт — настоящий лесных дел мастер. Его маскировка даже голодную змею обманет. Так ведь, отец настоятель?
— Командор прав, сестра Скрива. По следам наших товарищей этот Гуло сюда не придет. Тем не менее я бы просил присутствующих не рассказывать об услышанном, чтобы зря не волновать аббатство.
Кротоначальник Браффи поднес ко рту свой роющий коготь:
— Хуш-ш-ш, дамы и господа, сэр Джем чуток прикорнул.
Голова Джема склонилась на подушки кресла под грузом усталости, сытной еды, эля, тепла и уюта. Осторожно вынув из лапы заснувшего ежа кружку, аббат пробормотал:
— Утомились, бедолаги. Пусть отдохнут. А мы пока можем поинтересоваться, что замышляют наши мелкие разбойники.
Потихоньку, на цыпочках все покинули Пещерный зал. Последними вышли отец Монотон и Командор. Закрывая дверь, Командор пробормотал аббату:
— Ночные огни на стенах временно отменим. Охрану я проинструктирую. На всякий случай усилим бдительность.
— Верно, друг мой. Я на тебя надеюсь, — прошептал аббат и пожал мощную лапу выдры.
Позавтракав, малышня снова выбежала на снег. В аббатстве воцарилась тишина. Со столов в Большом зале уже убрали, большинство взрослых тоже вышли наружу. Конечно же, все делали вид, что вышли только для надзора за детишками и первый снег их вовсе не интересует.
Аббат прошелся по вытертым плитам Большого зала и остановился перед гобеленом с портретом Мартина Воителя, героя-освободителя их Лесов, одного из основателей аббатства. Много сезонов прошло с тех пор, но Мартин оставался духовным покровителем Рэдволла. Его меч висел на стене между двумя скобами, а хозяин меча мудрыми, добрыми, но внимательными глазами следил за сменой событий и поколений. Он смотрел в глаза каждому из находившихся в зале, следил за тобой, в каком бы месте зала ты ни оказался.
Снаружи доносился шум веселья взрослых и детей. Дороги были эти звуки сердцу отца Монотона. Он поднял глаза к портрету покровителя аббатства и прошептал:
— Не дай судьбе сыграть с твоим аббатством злую шутку, Мартин, прошу тебя.
Слегка подмигивали фонари, гобелен колебался от ветерка, врывавшегося сквозь открытую дверь, но изображение Мартина не шевелилось. Уверенно и непоколебимо стоял древний воин на страже своего детища, ныне, как и во все прежние сезоны.
4.
Королевство, подвластное Его Беличьему Величеству Аральтуму и его супруге Идге, ограничивалось небольшой рощицей из буков, орешника и всяких разных березок, сосен да елок. Роща эта находилась в двух лигах от Саламандастрона, древней крепости барсуков, и невдалеке от места, где Джем и Уолт нашли разбитую лодку северной росомахи Аскора.
Титулом короля тщеславный толстяк Аральтум наградил себя сам, одновременно пожаловав титул королевы своей высокомерной и плохо воспитанной половине. Очень они подходили друг дружке. Появилась парочка тщеславных белок в этой рощице около дюжины сезонов назад и завладела территорией с помощью наемников, предлагавших свой меч и службу в обмен на возможность безбедной жизни в кронах изобилующих плодами деревьев. Королевский двор расположился в центре рощи. Аральтум и Идга развлекались, выдумывая множество мелких церемоний, законов, актов, штрафов, соблюдение которых обеспечивали все те же «солдаты удачи».
Однажды утром Ее Беличье Величество Идга сообразила, что весна в разгаре. Снег быстро исчезал даже из самых затененных закутков рощи, птицы распевали в кронах деревьев, их щебету вторило журчание ручейков, сбросивших ледяной панцирь. Земля снова примеряла весенний наряд. Новый сезон — новая церемония. Разметка границ! Много зимних вечеров убили Их Беличьи Величества на разработку деталей этого великолепного празднества. Церемониальный марш к границам королевства. Начало — в Столичной Резиденции, затем — круговой обход, осмотр и учет земель, возвращение в Резиденцию, торжественная праздничная трапеза. Разумеется, все под музыку, с пением, торжественными речами, написанными за зиму. Идга в течение зимы подгоняла служанок, готовивших королевское знамя. Ах, какое получилось знамя! Золотистое поле с голубым краем, означающим море. Шесть зеленых деревьев напротив голубой полосы — символ сухопутных владений. В центре — два скрещенных беличьих хвоста, символы Его и Ее Беличьих Величеств короля и королевы.
В самом начале праздника королевской чете под одобрительные возгласы преподнесли новое знамя, прикрепленное к ивовому древку. Идга выполнила изящный реверанс, оступилась и приземлилась на свой обширный зад. Порыв свежего ветра чуть не снес с ног Аральтума. Два капитана, Муштрик и Чумик, спасли знамя и Его Величество, придворные дамы и слуги подняли Ее Величество, и церемония продолжилась как ни в чем не бывало.
Король приступил к своей речи:
— Гм… Э-э… У кого не замрет душа при виде нашего королевского штар… штандарта? Невольно почтительно склоняются головы, вздымаются хвосты в порыве энзутити… энтузизи… энтузиазма. Сердца бьются чаще, а дышится вольнее… Широки просторы родной рощи… Нет на свете другой такой страны… гм, я, во всяком случае, другой такой страны не знаю, где так вольно…
Паузы королевской речи благодарные слушатели то и дело заполняли воплями восторга.
— …и вселяет ужин… то есть ужас — в трусливые душонки ничтожеств, посмевших посягнуть на нашу нерушимую Родину, э-э, на мое королевство.
На глазах особо восторженных дам заблестели слезы.
— Этот всепобеждающий стяг будет вечно развеваться над просторами королевства символом несравненной красоты и мудрости королевы Идги и мощи, мужества, бесстрашия ее короля, великолепного…