— Нет! — вскричала Нуру, проклиная тот миг, когда позволила Радхи идти за ней сюда, но мужчины поднялись и вышли, а её отстранили и заперли в комнате.
— Будь нашей гостьей, — мягко сказал толкователь напоследок. — Отдохни.
Она слышала, как Чёрный Коготок громко отдавал приказы, и била в дверь, пока силы не оставили её. Люди торопливо ходили, собираясь, и никому не было дела до неё.
К ней вошли трижды: принесли еду, потом два ведра, одно с водой, другое пустое, а в третий раз одежду, словно пытаясь доказать, что она не пленница, а гостья. В это время на палубе стало уже совсем тихо; Чёрный Коготок ушёл, и многие ушли с ним.
Нуру металась по комнате, как зверь в тесной клетке: два шага к окну, два шага к двери, и обратно. Потом, остановившись, разворошила одежду. Как она и думала, ей принесли мужскую, ведь женщинам нет места на корабле.
Нуру сбросила платье, переоделась, подвязала волосы. Сев за стол, торопливо съела кусок рыбы, набила рот лепёшкой — наскоро, лишь бы хоть чуть утолить голод. Взяв дудочку со стола, завернула её в синюю накидку, завязала надёжно. Потом, перегнувшись через стол, нащупала задвижку и распахнула зарешёченное окно.
Меж решётками были вставлены стёкла. Они служили защитой, а теперь в комнату ворвался солёный ветер и голос моря. Далеко внизу холодные тёмные волны шумели и били о борт.
Нуру взобралась на стол, вдохнула и помедлила миг, прикрыв глаза. Сердце её забилось торопливо и больно. Она заставила себя опять посмотреть вниз, дождалась, пока корабль накренится к воде, чтобы не удариться о борт в падении — а тогда, оттолкнувшись, прыгнула как можно дальше, вперёд и вниз, в ледяную плотную черноту. Море приняло её в себя, и волны сомкнулись над ней.
Она вынырнула, ослепшая, глотая воздух. Забыв о том, что хотела плыть вдоль берега, теперь думала лишь об одном: скорее выйти из воды, пока тело ещё ей послушно. Близился серый рассвет, и огни костров потускнели.
— Вздумал искупаться? — не признав в ней женщину, весело хохотнул ей вслед пьяный работник, когда она, сгорбившись, проходила мимо, сжимая мокрый свёрток. Нуру не ответила.
Кое-как отжав накидку в тёмном углу, она набросила её и поспешила к воротам, дрожа. Недалеко от стен паслись быки, там они оставили своего, а теперь его не было. Стадо поредело, и рядом бродил пастух. Нечего было и надеяться, чтобы увести одного из быков незаметно.
Нуру перешла на бег, пытаясь ещё и согреться. Ей попалась встречная телега, за нею другая — а попутных ни одной, да и кто бы ещё взял. По голосу поймут, что женщина. Идти одной, без мужчины, в мужской одежде — стыд. Возьмутся расспрашивать, а там стянут накидку, увидят, что волосы срезаны, да и повезут в город. Ведь подумают, сбежала из дома забав. Начнут разбираться, а может, и не станут, продадут в первый же дом…
Когда впереди показались стены дома быков и телег, она уже сбила ноги, и в боку кололо так, будто туда вонзили нож. И всё-таки Нуру упрямо бежала, переходя на торопливый шаг, только когда становилось совсем невмоготу.
Уже совсем просветлело, и серая глина так истончилась, будто вот-вот проглянет синий гончарный круг. Лёгкий туман поплыл над землёй. Укрывшись за кустарником, там, где её не было видно от ворот, Нуру отдышалась. После, закрыв глаза, испросила прощения у Великого Гончара, в тумане подошла к отбившемуся от стада быку, забралась ему на спину и, подхлестнув, погнала прочь. Какое-то время она оглядывалась в тревоге, но криков за спиной не слышалось, и никто не пустился в погоню. Бык не радовался ей и порой ревел, мотая головой, но шёл.
Несколько раз Нуру едва не сбилась с пути. Она не знала эти земли, не бывала здесь прежде и не так хорошо запомнила дорогу, как ей представлялось. Когда впереди чуть видной голубой полосой показались горы, она едва не заплакала от облегчения, но тяжесть тут же вернулась на сердце.
— О Сафир, — прошептала она. — Прости меня! Как мне успеть?..
Её не клонило в сон, только голова стала тяжёлой и горячей, и в глаза будто насыпали песка. Бык утомился, но она боялась спускаться на землю. Она не знала, послушает ли бык её опять, а больше того ей было страшно уснуть, и, проснувшись, понять, что бык ушёл.
Рождённые усталостью, перед Нуру вставали видения. Вот она уходит из дома без дозволения, поверив старой сказке, идёт к пескам, чтобы найти антилоп с белыми цветами на рогах. Вот видит камень, похожий на человека, и смеётся — а после понимает, что ей не показалось, и это вправду человек. Та девочка знает много сказок, она уже слышала о каменных людях, но этой своей сказкой ни с кем не поделится…
Мимо, одна за другой, проехали две телеги. Они везли бочки, плохо связанные, и те громыхали, ударяясь друг о друга. Нуру очнулась, тряхнув головой, и подстегнула быка.