Хотя мы вступили в разные ложи с разрывом в несколько лет, мы принимали участие в одинаковых церемониях. Далее мы пишем о наших ощущениях, используя местоимение «я», хотя это опыт каждого из нас.
Пройдя собеседование с группой наставников несколько месяцев назад, я был теперь готов стать масоном. Движение, к которому я собирался присоединиться, было, по сути, абсолютно незнакомым для меня: единственный совершенно определенный вопрос, который был мне задан, сформулирован так: «Верите ли вы в Бога?» Я верил, и дальнейшее развитие событий привело меня на то место, где я теперь стоял рядом со стражем, который ударял эфесом обнаженного меча в дверь храма, что означало просьбу ввести меня.
Я был околпачен (то есть лишен возможности что-то видеть), на меня нацепили балахонистые белые брюки и белую блузу. На одной ноге был тапочек (из таких, что обычно называют ветхие шлепанцы), левая нога была обнажена до колена, а левая сторона блузы оттянута так, что грудь с этой стороны оказалась открытой. Уже ослепленному мне надели на шею петлю висельника, конец которой свешивался вдоль спины. Меня освободили от всех металлических предметов, и теперь я был готов к вводу в храм. (Позднее мы выяснили, что в таком наряде — грубая блуза с петлей на шее — представал перед инквизицией еретик до того, как исповедуется, точнее, во всем признается.)
Я вспоминаю свое ощущение от присутствия большого количества людей и собственной уязвимости. Затем я почувствовал давление холодного острия на кожу груди.
«Ты чувствуешь что-нибудь?» спросил голос передо мной. На ухо прошептали формальный ответ, который я должен был громко повторить:
«Да».
«Так пусть это навсегда останется занозой в твоем сознании, напоминанием о мгновенной смерти, если ты когда-либо раскроешь секреты, которые сейчас доверят тебе».
Затем я услышал другой голос с другой стороны помещения — я понял, что он принадлежит Досточтимому Мастеру. «Поскольку никто не может стать масоном, если не свободен и не достиг двадцати одного года, я требую немедленного ответа ты свободный человек и в возрасте двадцати одного года?»
«Да».
«Получив удовлетворительный ответ на этот вопрос, я задам тебе другие вопросы, на которые, я верю, ты ответишь столь же искренне. Ты всерьез, поручаясь своей честью, заявляешь, что, не будучи предубежденным, вследствие настойчивых уговоров друзей, противоречащих твоим собственным наклонностям, не находясь под влиянием меркантильных или любых других недостойных побуждений и мотивов, ты свободно и добровольно предлагаешь себя в качестве кандидата на обладание тайнами и привилегиями масонства? Ты всерьез заявляешь, поручаясь своей честью, что испросить эти привилегии ты решил, вследствие благоприятного мнения о нашем Братстве, вследствие стремления к знаниям и искреннего желания служить людям, своим собратьям?»
«Да».
Кинжал, приставленный к моей груди, убрали (хотя в тот момент я этого не осознал), но петля (называемая поводьями) осталась на шее. Человек, стоявший справа, шепнул, чтобы я преклонил колени, и была произнесена краткая молитва с просьбой о благословении Высшего Правителя Вселенной (подразумевается Бога — именованного в таких терминах, чтобы он мог быть воспринят верующим любой монотеистической религии).
Церемония продолжалась: мой наставник обвел меня по периметру храма, остановившись три раза, чтобы представить меня как «бедного кандидата, пребывающего в состоянии тьмы». Хотя я этого видеть не мог, пол в центре храма был выложен черными и белыми квадратами, образующими прямоугольник. На восточной кромке прямоугольника находится пьедестал Досточтимого Мастера, на южной — пьедестал Младшего Хранителя, а на западной — пьедестал Старшего Хранителя.