Чтобы он на это сказал? Айви ясно видела презрительную гримасу на его лице, словно Опал стоял рядом, невидимый для мистера Гримальди.
Она вспомнила разговор на кухне в первый день её пребывания в Мейджхолле. Вспомнила слова тётушки Белл в Жёлтой гостиной. Она была самозванкой, недостойной учиться здесь. Её взяли только потому, что найти по-настоящему сильного человека-мага слишком сложно. Вот мистеру Гримальди и пришлось взять, что было – Айви Бёрдвисл, чьей магии не хватило даже на то, чтобы сварить зелье.
Все эти мысли пришли в её голову не только что, но до этого Айви удавалось их сдерживать. А теперь, когда мистер Гримальди озвучил её главный страх, сделав его правдой – её магии недостаточно, ей здесь не место – они захлестнули Айви смертельной волной, сметающей любые жалкие преграды, которые она пыталась выставить у неё на пути.
Но оставалась одна маленькая вещь, которой удавалось держаться на плаву: то самое «сейчас», сказанное ранее мистером Гримальди. Прежде, чем она успела спросить, что он имел в виду, друид заговорил.
– Есть один простой и действенный способ повысить свою магическую силу – пригласить в наш мир фамильяра. Ты знаешь что-нибудь о фамильярах?
Айви покачала головой, чувствуя, как разрушительные мысли отступают. Волна схлынула.
– Кроме нашего мира существует ещё два. Аловин – мир, пропитанный магией, откуда маги когда-то пришли в Авилон, тогда населённый только людьми и без капли магии. Аловин – первый мир, а Авилон – всего лишь его отражение, его тень, лишённая магии. Во всяком случае, так было изначально. Неизвестно, что заставило магов покинуть Аловин и думаю, мы никогда об этом не узнаем – слишком давно это было. Но мы всё ещё поддерживаем связь с Аловином. И, в случае необходимости, можем попросить о помощи. Те, кто приходит оттуда, могут принимать неисчислимое количество образов и форм, так что сложно заранее предугадать, какой фамильяр откликнется на твою просьбу.
– Но я ведь не маг, – заволновалась Айви, – что если они не захотят мне помогать?
Друид улыбнулся.
– Для них все, в ком есть хоть капля магии – маги, достойные их помощи. Дискриминацией жители Аловина, в отличие от авилонцев, не занимаются.
– Вы поможете мне найти фамильяра? – С надеждой спросила она.
Мистер Гримальди покачал головой.
– Тебе поможет один мой ученик и хороший друг. Вообще-то, помогать ученикам обзаводиться фамильярами против школьных правил. Так что всем интересующимся говори, что это была полностью твоя идея и не слова о моём вкладе. Вот.
Он протянул ей бумажку с именем и номером комнаты. Уже почти выйдя из кабинета, Айви передумала и вернулась.
– А какой третий мир? – Спросила она.
– Вилноа, призрачный мир демонов. Надеюсь, тебе с ними столкнуться не придётся. – Мистер Гримальди усмехнулся неожиданно жёстко. – Неприятные ребята.
Вирджил Эдевейн жил в комнате номер 12. Было ли это знаком статуса или просто случайностью? Айви решила спросить у Фриды позже. Её соседка охарактеризовала Вирджила как «немного странноватого» и теперь она не знала, чего ожидать. Но откладывать визит было нельзя.
Собравшись с духом, Айви постучала. Подождала минутку, но к двери никто не подошёл. Она постучала ещё раз. Потом ещё, погромче. Странно, мистер Гримальди утверждал, что большую часть времени Вирджил проводит в своей комнате, так что, скорее всего она его застанет, когда бы ни пришла. А Айви, похоже, умудрилась прийти именно тогда, когда друид решил изменить своим привычкам.
Постучав в пятый раз, она решила, что если и теперь дверь не откроется, то лучше попытать удачи завтра. Ставя этот маленький ультиматум вселенной – или дверь открывается или я ухожу! – Айви, честно говоря, не на что не надеялась. Но, когда она уже шла прочь по коридору, её окликнули.
– Эй, постой! Ты – Айви Бёрдвисл?
Обернувшись и увидев приближающегося к ней мага, Айви тут же почувствовала к нему сильную симпатию.
Вирджил Эдевейн выглядел как ходячий беспорядок. Его длинные белые волосы были кое-как собраны в ужасно неряшливый пучок, который держался то ли благодаря магии, то ли невероятной удаче. Форменной жилетки на нём не было, а рубашка – один манжет застёгнут, другой нет – заправлена в брюки только наполовину. И он был бос. Довершал образ кокетливо заткнутый за ухо розовый карандаш и голубая записная книжка в руке.