– Зайди сегодня ко мне часов в десять.
Больше он ничего не сказал, но она очень надеялась, что речь идёт о фамильяре, которого она, наконец, получит – о чём же ещё?
Люси жила на другом этаже, так что с ней они простились на лестнице.
– Ну и денёк, да? – Спросила Фрида, когда они оказались в своей комнате. – Ты точно ничего не ушибла и не поранилась, когда прыгала с дерева? У меня есть мази буквально от всего – физических повреждений, я имею в виду – у нас-то они часто случаются.
– Может немного ушиблась, – призналась Айви, расставляя на столе свои сегодняшние находки, – но уверена, что к завтрашнему дню это пройдёт.
Фрида всё-таки настояла на том, чтобы она взяла одну из её мазей. Они по очереди приняли душ, а потом соседка куда-то убежала. Она вообще часто отсутствовала, и иногда Айви казалось, что в комнате она живёт одна, а Фрида приходит только ночевать. У той постоянно были какие-то тренировки, дополнительные занятия и встречи с друзьями. И всё-таки для Айви у неё всегда находилось время.
В десять часов Айви стояла у дверей комнаты номер 12 и испытывала неожиданно сильное волнение. И сомнения, которых уж точно не ожидала. Но теперь, когда фамильяр был так близко, мысль о нём её почти пугала. Она собиралась с силами почти десять минут и когда уже была готова постучать, дверь открылась.
– Я слышал, как ты топчешься на пороге, и дал тебе десять минут, – сказал Вирджил, – входи.
Внутри ничего не изменилось, и не было никого, похожего на фамильяра, так что Айви немного успокоилась.
– Мы сюда ненадолго, – сказал друид, – просто не хотелось говорить об этом в коридоре или по пути – мало ли кто услышит. Я подготовил всё что нужно в пещере в еловой роще, так что снова спускаться в карьер нам не придётся. Та, кого я для тебя выбрал – очень приятная, хотя и немного эксцентричная особа. Уверен, ты ей понравишься и вы поладите. Находясь в этом мире, она предпочитает обличие кошки: иногда обычной, иногда большой, иногда рогатой или крылатой. Не удивляйся и, самое главное, не недооценивай её. Быть фамильяром для неё что-то вроде хобби… или волонтёрской работы. Ей нравится помогать, но, пожалуйста, не забывай, что с тобой не кошка, не животное, а могущественная сущность. Прислушивайся к ней и относись с уважением. И лучше не спрашивай о предыдущих магах, которым она помогала, она любит «проживать каждый раз новую жизнь в этом мире» – её слова. И представляется она, насколько я знаю, всегда разными именами. Всё понятно?
Айви немного растерялась от обилия информации, но, как ей казалось, действительно всё поняла. Так что она кивнула. Ей нравился образ, начавший вырисовываться после слов Вирджила.
– Отлично, тогда отправляемся.
В это время коридоры замка уже были практически пусты, и во дворе Айви никого не увидела, но друид всё равно настоял на том, чтобы они были особенно осторожны и не привлекали к себе внимания.
Когда они проходили мимо пруда, она не удержалась и спросила:
– Здесь правда живёт келпи?
– Да. И с на редкость мерзким характером.
– Ты его видел?
Вирджил усмехнулся.
– На третьем курсе я выбрал его темой своего проекта, и мне пришлось познакомиться с ним достаточно близко.
Откуда-то из глубины пруда раздался звук, похожий на побулькивающее ржание. Айви вздрогнула и с опаской посмотрела на воду.
– Он от этого знакомства тоже остался не в восторге, – заметил друид.
Она не помнила, чтобы Фрида показывала ей какую-нибудь пещеру. Хотя о таких вещах обычно и не говорят, верно? И сама Айви ничего такого не заметила. Они шли по тропе, и еловая роща вдруг оказалась куда больше, чем ей показалось в прошлый раз.
Они свернули с дорожки, и под ногами оказалась мокрая трава и грязь. Похоже, пока Айви отдыхала в своей комнате, небольшой дождь всё-таки прошёл. К счастью, он уже закончился.
Ели здесь были куда меньше, чем те, что в карьере – самого нормального размера, такие же росли в лесах вокруг столицы, где Айви жила с родителями. А вот в окрестностях Ореховой Рощи хвойных деревьев почти не было.
– Пришли, – объявил Вирджил, – вон там, видишь?
Не сразу, но она увидела то, на что он показывал. Вход в пещеру, наполовину скрытый полуоторванной еловой ветвью, свисающей до самой земли.