Друид медленно кивнул. Потом подал ей карандаш.
– Не могла бы ты отметить свои идеи? Они ведь здесь есть?
– Конечно! – Айви не смогла удержать эмоции под контролем. – Тот лист, который Опал должен был вам передать, был написан нами обоими!
Она с остервенением принялась обводить и подчёркивать свои собственные слова, немного перефразированные и написанные раздражающе красивым почерком альва. Мистер Гримальди наблюдал за ней молча. Закончив, она передала ему лист.
– Спасибо, – поблагодарил друид. – Вчера мистер вон Эст пришёл ко мне с этими идеями и очередной просьбой разрешить ему выполнять проект в одиночку. Кое-что в его поведение показалось мне подозрительным, поэтому я и захотел встретиться с тобой.
– И что мне теперь делать? – С лёгким отчаянием в голосе спросила Айви. – Он отказывался работать над проектом весь первый триместр, а когда я подумала, что мы наконец-то начинаем находить общий язык, он просто украл мои идеи!
Друид покачал головой. Ей показалось, что он тоже выглядит озадаченным.
– Признаюсь, что появление в моей группе мистера вон Эста стало для меня большим удивлением. И так неудачно получилось, что вы попали в пару для работы над проектом. – Он вздохнул. – Но я всё ещё не имею права разрешить вам работать в одиночку. Это против правил Мейджхолла, а я уже достаточно разозлил большую часть преподавательского состава. Да и в случае чего на стороне мистера вон Эста будет большинство.
– Что мне делать? – Повторила Айви упавшим голосом.
Какое-то время мистер Гримальди молчал, размышляя.
– Тебе не понравится то, что я скажу, и я могу тебя понять. Но, видишь ли, я считаю мистера вон Эста не совсем пропащим. Я сказал, что его поведение, когда он пришёл с этим листом, показалось мне подозрительным. Дело в том, что он выглядел виноватым. И если это чувство пробилось сквозь привычную маску альвов, то оно должно было быть действительно сильным. Полагаю, мистер вон Эст, хоть и выиграл битву против своей совести, был очень близок к тому, чтобы проиграть.
– Вы имеете в виду, что ещё немного, и он бы согласился нормально работать со мной?
– Как минимум, отдал бы мне первый лист, который вы написали вместе.
– И что же ему помешало? – С горечью спросила Айви. – Раздутое альвское самомнение?
Мистер Гримальди улыбнулся.
– Ты не так уж далека от правды, хотя я назвал бы это по-другому. Видишь ли, для мистера вон Эста – считающего себя истинным альвом и претендующего на всё, что с этим связано – обмануть ожидания семьи, отказаться от поступления на один из престижных факультетов и вместо этого последовать зову своего сердца, и изучать абсолютно не престижное зельеварение было самым жестоким испытанием в жизни.
Друид устремил задумчивый взгляд в окно, за которым бушевала метель.
– Не стоит недооценивать влияние семьи. О, семьи альвов могут быть невероятно жестоки с теми, кто не оправдал их надежд и ожиданий. А учитывая его собственные убеждения – весьма консервативные – мистер вон Эст и в отсутствие родственников неплохо справляется с культивированием чувства вины.
Он перевёл взгляд обратно на Айви.
– Ты, полагаю, знаешь, как важно для альвов быть во всём первыми, лучшими?
Она кивнула.
– Тогда ты можешь представить, как должен он себя чувствовать, отринув приличную часть того, чему его учили, и пойдя против семьи, но вместо того, чтобы стать выдающимся зельеваром, лучшим на курсе, постоянно оказываться в середине, показывая посредственные результаты.
Айви вздохнула.
– И, конечно, то, что его обскакала человеческая ученица, с которой ему ещё и нужно работать над проектом, делает всё намного хуже, да?
Мистер Гримальди сочувственно улыбнулся.
– Мне жаль, что всё так сложилось, Айви. Несмотря на всё, что я сейчас сказал, мистер вон Эст поступает неправильно, и ты не должна страдать из-за его действий. Даже если его можно понять, это не делает его поступки простительными.
Она кивнула.
– Я понимаю. И, честно говоря, я чертовски зла. Но если мы не сможем представить проект, что тогда?
Друид вздохнул.
– Вас исключат.
«Может быть, этого Опал в тайне и желает? – Подумала Айви. – Чтобы его исключили? И на следующий год он поступил на какой-нибудь престижный факультет, говоря себе, что он пытался, но, что поделать, не получилось?»