Айви оторвалась от созерцания статуй, очень красивых на её взгляд, мастер явно знал, что делает, и встала рядом с русалом. С другой стороны подошла Мерси. Шар мягко скользнул в углубление и Хантер несильно нажал на него. Раздался щелчок, туман внутри Ключа окрасился во все цвета радуги, мягкое свечение усилилось.
Дверь открывалась очень, очень медленно и Айви ничего не могла разглядеть. Казалось, что по ту сторону только чернота.
Чернота. Сплошная и непроглядная.
Она невольно отступила.
– Это разве не… – Испуганно начала она, но договорить не успела.
Чёрные щупальца, состоящие как будто из очень густых чернил, пробрались сквозь щель и стремительно бросились к ним. Одно из них схватил Мерси за ногу, второе – попыталось обвить горло Айви, но она успела увернуться.
Мерси тоже легко освободилась, но щупалец становилось всё больше и больше. Чем шире открывалась дверь, тем хуже им приходилось.
– Закрой её! – Крикнула Мерси, отбиваясь сразу от шести щупалец. – Втроём нам тут не справиться!
Айви польстило, что она сказала «втроём», но это было явное преувеличение. Она отбежала как можно дальше от двери и только и могла, что уворачиваться, совершенно ничем не помогая. В какой-то момент ей захотелось позвать Дарру, но Айви, с почти детским упрямством, немного неуместным в такой ситуации, приказала себе этого не делать. Она не должна постоянно надеяться на фамильяра.
Но вот Хантеру удалось достать Ключ и дверь начала закрываться. Щупальца, поняв, что вторжение отменяется, втянулись внутрь.
– Какая же гадость, – пробормотала Мерси, отчищая с юбки чёрную жижу, – и как нам с ними бороться?
Взгляд Хантера упал на браслет у Айви на запястье, и она тут же поняла, о чём он думает.
– Я узнаю у друга, – пообещала она.
Секунду русал выглядел растерянным и удивлённым, словно Айви прочитала его мысли, а потом кивнул.
– Хорошо. Скажи, как только что-нибудь узнаешь.
Крапивная настойка от головной боли II
Айви волновалась о том, как Джуэл воспримет её рассказ. Но, выслушав историю об исчезновение тёмной зоны, тот только обрадовался.
– Если мы сможем уничтожить ту штуку, войти в Сердце и всё исправить, то и Мефисто вернётся, так? – Снова повторил он. – Он исчез меньше чем полмесяца назад, наверняка у нас ещё есть время!
Айви кивнула, испытывая чувство дежавю. Правда, сейчас её больше интересовала кое-что другое.
– Зачем ты дал мне этот браслет?
Джуэл удивлённо моргнул, словно не понимал, как можно задать такой глупый вопрос.
– Чтобы он тебя защищал, конечно же! Ты ведь была совсем незнакома с Мейджхоллом и магическим миром. К тому же, магии в тебе немного и ты была первым человеком в академии. Лакомый кусочек для многих магов… по разным причинам.
Айви нахмурилась.
– Но я не очень понимаю, как он работал. Разве до этого я не побывала в десятках опасных ситуаций? Почему он сработал только тогда, в темноте?
Джуэл довольно улыбнулся, и это была почти обычная его улыбка. Похоже, что мистер Гримальди оказался прав – со временем он оправился и ему стало лучше.
– Это как раз самое лучшее! Этот артефакт очень умный… был. Набор золотых украшений передаётся у нас из поколения в поколение, они невероятно мощные – какая-то сложная древняя магия, сейчас так уже не могут. Этот браслет понимал, когда его сила действительно необходима, а когда владелец может справиться сам или кто-нибудь подоспеет к нему на помощь.
Джуэл ненадолго замолчал, а потом продолжил, вдруг потяжелевшим, куда более тихим и менее эмоциональным голосом.
– Выходит, в темноте у тебя не было шансов – ничто другое не могло тебя спасти.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, что он снова думает о Мефисто. Но если тот исчез в такой же темноте, а потом та попыталась забрать ещё и Айви… Значит ли это, что одной «жертвы» Сердцу больше недостаточно? И может пропасть кто-то ещё, раз уж она смогла сбежать?
– Я заберу другие артефакты, – нарушил затянувшееся молчание Джуэл, – если Торп считает, что это может помочь. Но, чур, я иду с вами. И это не обсуждается!
Хантер, когда она передала ему слова Джуэла, возражать не стал. Айви подозревала, что сейчас, когда они были так близки к Сердцу, русал готов был согласиться на что угодно.