Последнее было сказано уже на ходу. Франсуа поспешил покинуть квартиру и, только оказавшись за пределами помещения, сделал глубокий вдох. Жюли Лернон все так же стояла на лестничной клетке. Даже заплаканная и испуганная, она была чудо как хороша. Нежная, с белой кожей, золотистыми волосами и голубыми глазами, она напомнила Франсуа зефир. Пахла она, кстати, так же сладко. Жюли коротко взглянула на следователей и с ужасом покосилась на открытую дверь квартиры. Франсуа хорошо ее понимал. Свыкнуться с мыслью, что человек, с которым ты еще вчера мило беседовал, сейчас валяется на полу с раскроенным черепом, трудно. Это невозможно понять. Но время пройдет, и, по крайней мере, эта мысль уже не будет казаться такой ужасной. Люди привыкают ко всему. Даже к тому, чего не могут постичь. Даже к смерти.
– Доброе утро, мадемуазель. Меня зовут Франсуа Морель. Я майор уголовной полиции Парижа и буду вести дело об убийстве Ксавье Седу. – Он привычным жестом показал удостоверение и кивнул за свое плечо, где, по его подсчетам, должен был маячить Басель. – С моим заместителем – лейтенантом Роммом – вы, вероятно, уже знакомы. – Басель с готовностью высунулся из-за плеча Франсуа и белозубо сверкнул улыбкой в сторону расстроенной девушки.
«Бабник хренов», – беззлобно вздохнул Франсуа про себя.
– Вы уверены, что Ксавье убил Анжело? – опередила его девушка, когда он уже собирался задать ей ряд стандартных вопросов.
– Это еще не доказано, – как можно мягче ответил Франсуа, доставая из внутреннего кармана блокнот и остро заточенный карандаш.
– Но Анжело не мог этого сделать, – отрицательно помотала головой Жюли, и плечи ее затряслись как от озноба, – Ксавье был ему как отец.
– Мадемуазель, – поспешил подключиться к разговору Басель, – даже родственники иногда убивают друг друга. Очень часто, судя по статистике.
– Но Ангел был не такой. Он не мог убить. Не только Ксавье. Вообще никого. Он же такой добрый, такой светлый, такой… – Голос Жюли сломался и затих. «Она что, влюблена в этого Бертолини?» – пронеслась в голове Франсуа внезапная догадка. Девушку трясло, как в лихорадке. Басель снял свой кожаный пиджак и галантно набросил ей на плечи. Она благодарно взглянула на него, и Басель в ответ широко улыбнулся. Франсуа тут же поменял свое мнение. «Нет, она не похожа на зефир. Она похожа на маленькую белую овечку. А Басель со своими замашками – злой волк, хотя и разыгрывает роль заботливого и надежного полицейского». Сомневаться в том, где проведет следующую ночь Басель Ромм, не приходилось. По большому счету, у бедняжки Жюли не было выбора. Франсуа знал алгоритм. Сначала Басель отведет ее выпить и снять напряжение. Там девушка, уже, судя по всему, принявшая успокоительное, а поесть забывшая, быстро и жестко напьется, а все дальнейшее – дело техники. Определенно ее ждет «допрос с пристрастием». Франсуа и сам иногда подкатывал к девушкам, пользуясь своей должностью. Молодые особы считают жутко романтичными профессии, где брутальным парням приходится рисковать жизнью. Тот факт, что на деле их с Баселем работа состоит из бумажной волокиты и бесконечных разъездов по городу, старательно скрывался ими обоими. Франсуа вздохнул, подумав, что сейчас предел его мечтаний – пара часов здорового крепкого сна. Он усмехнулся про себя этой мысли и продолжил:
– Мы постараемся разобраться во всем, мадемуазель. А сейчас скажите, пожалуйста, вам, как личному помощнику, известно, как провел вчерашний вечер… ваш шеф? – Франсуа в последнюю секунду заменил слово «покойный».
– Разумеется, известно, – ответила, собираясь с мыслями, Жюли, – вчера Ксавье, Анжело и все остальные ребята из группы были на вечеринке, посвященной выходу их последнего альбома.
– Где? – сделал первую пометку в блокноте Франсуа.
– В клубе «Ватикан», – ответила Жюли, всем своим видом выражая готовность сотрудничать со следствием.
«Какое богохульное название», – рассеянно подумал Франсуа и вслух спросил:
– Они ушли оттуда вместе? Во сколько это произошло?
– Да, они уехали вместе. Ксавье сказал, им нужно обсудить детали предстоящего турне по Японии. Их повез личный водитель Ксавье – Тома. Это было уже после двенадцати ночи. Я ушла сразу после них. Когда я садилась в такси, было без пятнадцати час, так что – да, я думаю, они уехали около половины первого.