ЖЕНЯ. От хулиганов?
ЕРОХИН. Да и от нас, если правду сказать, тоже случалось. Север шальные деньги, считается – ну, и понаехало всяких. Да и потом улеглось не вдруг, пришлось поработать. (Ершову.) А теперь, значит, сам в хулиганы определяешься?
ЕРШОВ. Что ж, спросите, на каком основании занял комитет.
ЕРОХИН. И спрошу, а ты как думал? Семенов-то где?
Гул лебедки.
ЕРШОВ. Едет… задержал, видно, кто-то по дороге…
В окне появляется люлька. В ней – СЕМЕНОВ.
ЕРОХИН. Ишь ты!… (Официально). Начиная расследование! Гражданин Ершов, на каком основании заняли служебное помещение?
ЕРШОВ. На основании публичного врученного мне гражданином Семеновым ключа от этого помещения. (Показывает ключ).
ЕРОХИН (Семенову). Подтверждаете?
СЕМЕНОВ. Подразумевалось, что тот ключ – от их комнаты в Доме молодоженов.
ЕРОХИН. Откуда? Дом-то не сдан!
ЕРШОВ. О том и речь.
ЕРОХИН. Выходит, вы по ошибке вручили ему ключ?
СЕМЕНОВ. Да нет же!
ЕРШОВ. Валера, не спеши! Подумай!
СЕМЕНОВ. Нечего мне думать! (Ерохину). Этот ключ – ну, он как бы играл роль того ключа. Понимаете?
ЕРОХИН. Да чего уж тут непонятного! (Спохватившись, официально). То есть, конечно, не понимаю! Вы объявили об этом?
СЕМЕНОВ. Вслух? Кто же о таких вещах объявляет!
ЕРОХИН. Значит, не объявили. Продолжаю расследование. Гражданин Семенов, наносил ли вам гражданин Ершов или его супруга легкие или иные телесные повреждения?
СЕМЕНОВ. Что за ерунду вы спрашиваете?
ЕРОХИН. Я не ерунду спрашиваю, а провожу расследование согласно вашего устного заявления!
СЕМЕНОВ. Не наносил.
ЕРОХИН. Не наносил. Гражданин Семенов, употреблял ли гражданин Ершов или его супруга по отношению к вам грубые слова нецензурного содержания.
СЕМЕНОВ. Не употреблял.
ЕРОХИН. Не употреблял. Расследование закончено. Объявляю результат. Противозаконных действий со стороны гражданина Ершова и его супруги не установлено. Фактов хулиганства – также. С ключом – ну, с этим вы сами разбирайтесь. Накладываю устную резолюцию: заявление гражданина Семенова оставить без последствий!
СЕМЕНОВ. Я буду на вас жаловаться!
ЕРОХИН. Жалобы на действия милиции могут быть принесены как в местные учреждения, так и в иные другие. (Козырнул.) Честь имею!… (Жене.) Желаю счастливой семейной жизни!.. (Ершову). Выпусти-ка меня!… (У двери.) Так взаперти и сидите?
ЕРШОВА. А что делать?
ЕРОХИН. Ну, потеха!… (Засмеялся, ушел).
ЖЕНЯ (достала из сумки термос, разложила в стороне бутерброды). Прошу к толу!… (С сомнением рассматривает чашки. Ершову.) Если твои друзья их и мыли, то не сегодня. И даже, может быть, не вчера.
ЕРШОВ (Гоги, вполголоса). Слушай, выручи, а? Внизу, в подвале – рубильник. Понимаешь? От которого… (Кивнул на окно.) Сбегай и …… (Делает такое движение рукой, будто выключает рубильник). А то чего это, в самом деле, за жизнь – ни войти, ни выйти! А мне с ним пока поговорить надо.
ГОГИ (подумав). Понимаю!… (Вышел.)
ЕРШОВ (Жене.) Умывальник по коридору налево. Ничего, если я скормлю ему бутерброд?
ЖЕНЯ. Только сам без меня не ешь, все-таки это наш первый семейный завтрак!… (Собрала чашки, вышла.)
ЕРШОВ (подходит к окну, протягивает Семенову бутерброд). Подкрепляйся.
СЕМЕНОВ. Издеваешься?
ЕРШОВ. Ну, как хочешь. А я бы… (С сожалением отложил бутерброд). Слушай, Валера, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Знакомы мы с тобой, чтобы не соврать… еще в армии вместе служили!
СЕМЕНОВ. Ну?
ЕРШОВ. И сюда в один день приехали. Поначалу вместе с трудностями боролись – в котловане с кирками… пока ты в отдел снабжения не перешел.
СЕМЕНОВ. Ну?
ЕРШОВ. И в оперативном отряде вместе работали. Смотри-ка – след в след идем. Правда, я сейчас вспоминаю, что когда мы с Ерохиным в рейды ходили, ты больше в штабе сидел – фотографии клеил в витрину «Не проходите мимо»…
СЕМЕНОВ. Кто-то же должен был это делать!
ЕРШОВ. А я ничего и не говорю, просто констатирую факт. Мы с тобой, выходит…. Как называются, которые, как мы, все время вместе? Спутники?
СЕМЕНОВ. Современники.
ЕРШОВ. Звучит.
ГОГИ (входит). Порядок.
ЕРШОВ. Спасибо. (Семенову.) Так вот скажи мне, Валера, как современник современнику: почему это ты со мной держишься так, будто знаешь что-то такое, чего я не знаю? И даже понять никогда не смогу! А?… Ведь это не ты спешишь извиниться, а я четь ли не умоляю тебя признать ошибку и не выставлять себя на посмешище! Не я на тебя обижаюсь, а ты на меня – будто это не ты мне, а я тебе испоганил первый день медового месяца!… Где ты мог что-то такое узнать, что дает тебе на это право? На курсах, может, каких?
СЕМЕНОВ. Ну, знаешь! Смею заверить, что если бы понимал больше, чем я, то сейчас ты и был бы в комитете, а я болтался бы где-нибудь на лесах!
ЕРШОВ. Валера! Разуй глаза! Нельзя понимать все буквально, но есть же вещи, которых иначе понимать просто нельзя! Смотри: это я – я! – и есть сейчас в комитете! Смотри: вот я прохожу из угла в угол – видишь?… Танцую!… Стулья передвигаю!.. Постигаешь? А ты – ты! – болтаешься в малярной люльке! Ты болтаешься, а не я! Разве не так?
СЕМЕНОВ. Хунвейбин!
ЕРШОВ (взрываясь). А ты…
Входит ЖЕНЯ. ГОГИ хватает засохшую малярную кисть и предупреждающе ударяет по тарелкам ударной установки.