-- Почемъ мнe знать? Вы спросите у того аптекаря, который производилъ экспертизу.
-- Ну, онъ не аптекарь,-- сказалъ Кременецкiй.-- Это химикъ-фармацевтъ губернскаго правленiя.
-- Вотъ у химика-фармацевта губернскаго правленiя и надо спросить.
"И объ этомъ тогда на вечерe говорили", опять подумалъ Витя.
-- Александръ Михайловичъ, кажется, не очень высокаго мнeнiя о нашей экспертизe,-- сказалъ Яценко.
-- Хвалить ее дeйствительно не за что,-- рeзко отвeтилъ Браунъ.
Разговоры въ кабинетe стихли.
-- Вы имeете основанiя сомнeваться въ выводахъ экспертизы? -- спросилъ Кременецкiй.
-- Я очень мало о ней знаю, но чрезмeрная опредeленность въ рeшенiи вопросовъ, по меньшей мeрe темныхъ, естественно должна вызывать сомнeнiе... Да и все такъ называемое научное слeдствiе!.. Знаете, какъ дeти рисуютъ: начнетъ рисовать наудачу головку, вышло немного похоже на тетю Маню,-- онъ и продолжаетъ тетю Маню.
-- Насколько я могу понять, вы вообще плохо вeрите въ судебно-медицинское изслeдованiе,-- замeтилъ сухо Яценко: тонъ Брауна начиналъ его раздражать.-- Однако, на основанiи такой же экспертизы людей ежедневно отправляютъ въ нашей отсталой странe на каторгу, а на западe и на эшафотъ.
-- Я и думаю, что процентъ невинно осужденныхъ среди этихъ людей довольно значителенъ, особенно среди тeхъ, кого осуждаютъ на основанiи разныхъ послeднихъ словъ науки. {278}
-- Да это ужасно! -- сказала съ искреннимъ возмущенiемъ Наталья Михайловна. Всe на нее оглянулись.
-- Позвольте, значитъ вообще никогда нельзя установить правду? -спросилъ Горенскiй.
-- Зачeмъ же вообще и никогда? Очень часто можно, но далеко не всегда... Я не знаю толкомъ, -- продолжалъ Браунъ,-- отъ какой болeзни умеръ мой отецъ, хотя его лечили свeточи науки, не чета химику-фармацевту губернскаго правленiя. Я не знаю, отчего покончилъ съ собой мой братъ, хотя вся его жизнь протекла у меня на глазахъ. Мы не знаемъ полной правды ни объ одномъ почти историческомъ событiи, хотя свидeтелями и участниками каждаго были сотни заслуживающихъ довeрiя людей,-- вeдь выводы разныхъ историковъ часто исключаютъ совершенно другъ друга. Но вотъ въ уголовномъ судe вы убeждены, что постоянно все узнаете до конца, да еще всeмъ предписываете, какъ во Францiи, говорить "правду, всю правду и только правду". А они, и виновные, и невиновные, обычно не могутъ не лгать, потому что вся ихъ жизнь выворачивается на изнанку, на потeху публикe.
-- Не могу съ вами согласиться,-- сказалъ Яценко.-- Порядочному человeку скрывать нечего и онъ на судe, подъ присягой, лгать не станетъ.
-- Однако, въ самомъ дeлe было бы ужасно предположить, что на эшафотъ и на каторгу часто посылаютъ ни въ чемъ неповинныхъ людей! -- воскликнулъ Горенскiй.
-- Я это отрицаю категорически,-- сказалъ, слегка блeднeя, Николай Петровичъ -- Судебныя ошибки составляютъ самое рeдкое исключенiе. Ихъ процентъ совершенно ничтоженъ.
-- Для того, кто невинно осужденъ, есть полныхъ сто процентовъ судебной ошибки,-- отвeтилъ {279} Браунъ.-- Но я, кромe того, позволяю себe думать, что ничтоженъ процентъ не судебныхъ ошибокъ, а лишь тeхъ изъ нихъ, который рано или поздно раскрываются. У людей, сосланныхъ въ Гвiану или въ Сибирь, остается не такъ много способовъ доказать свою невиновность.
-- А у казненныхъ тeмъ паче,-- подхватилъ Нещеретовъ.
-- На мeстe служителей правосудiя я скорeе утeшался бы другимъ,-продолжалъ съ усмeшкой Браунъ, обращаясь къ Николаю Петровичу. -- Конечно, очень многiе порядочные люди, случалось, подходили вплотную къ преступленiю. Однако на скамью подсудимыхъ въ уголовномъ судe въ громадномъ большинствe случаевъ попадаютъ все же люди весьма невысокаго моральнаго уровня. Преступленiя, въ которомъ ихъ обвиняютъ, они, можетъ быть, и не совершили, но особенно жалeть о нихъ тоже нечего. Вотъ чeмъ бы бы я утeшался на вашемъ мeстe.
-- Это довольно странная мысль,-- сказалъ, съ трудомъ сдерживаясь, Яценко.
-- Отчего-же? -- вставилъ Фоминъ.-- Гамлетъ говоритъ: "если-бъ съ каждымъ поступать по заслугамъ, то кто избeжалъ бы порки?"
-- Вотъ это такъ! -- засмeялся Нещеретовъ. -- Ай, да Гамлетъ!
Фоминъ тоже засмeялся и повторилъ по англiйски старательно заученную цитату. Произнося англiйскiя слова, онъ какъ-то странно, точно съ отвращенiемъ, кривилъ лицо и губы, очевидно для полнаго сходства съ англичанами.
-- Есть изреченiе еще болeе удивительное,-- сказалъ, зeвая, Браунъ.-Помнится, Гете замeтилъ, что не знаетъ такого преступленiя, котораго онъ самъ не могъ бы совершить.
Въ гостиной зазвенeлъ звонокъ. {280}
-- Въ залъ, въ залъ, господа! -- сказалъ Кременецкiй.-- Сейчасъ начнется "Бeлый ужинъ".
IV.
Эстрады въ большой гостиной не было; сцена отдeлялась отъ зрителей только шедшей по полу длинной бeлой доскою, съ придeланными къ ней изнутри электрическими лампочками. Люстру потушили въ залe минутой раньше, чeмъ слeдовало. Гости уже въ полутьмe поспeшно занимали мeста, разстраивая ряды неплотно связанныхъ между собой, взятыхъ на прокатъ стульевъ, выдeлявшихся своей простотой въ богатой гостиной. Слышались извиненiя, сдержанный смeхъ. Потомъ наступила тишина. Звонокъ позвонилъ опять, короче, и занавeсъ медленно раздвинулся, цeпляясь и задерживаясь на шнуркe. Одобрительный гулъ пронесся по залу. Сцена была ярко освeщена и все на ней,-- южныя деревья, цвeтные фонарики, мебель, даже декорацiя съ видомъ залива,-- было довольно похоже на настоящiй театръ. Взволнованная Тамара Матвeевна присeла на крайнiй стулъ у прохода. На сценe, вполоборота, почти спиной къ публикe, наклонившись надъ перилами, стояла Муся.-- "Марья Семен..." -- негромко сказалъ кто-то и не докончилъ, видимо, испугавшись звука своего голоса.-"Ахъ, какъ мила Муся, прелесть",-- прошептала рядомъ съ Тамарой Матвeевной госпожа Яценко. Тамара Матвeевна благодарно улыбнулась въ отвeтъ и немного успокоилась. Муся въ своемъ бeломъ платьe Коломбины, сшитомъ у Воробьева по рисунку моднаго художника, была въ самомъ дeлe очень хороша. Гдe-то въ глубинe заигралъ рояль. "Нeтъ, прекрасно слышно",-- подумала Тамара Матвeевна: {281} рояль послe долгихъ споровъ и опытовъ рeшено было поставить въ ихъ спальной. Тамара Матвeевна тревожно обвела глазами залъ, полуосвeщенный ближе къ сценe, болeе темный позади. Всe гости уже размeстились -- приблизительно такъ, какъ подобало каждому, хотя ихъ никто не разсаживалъ. Въ первомъ ряду было много свободныхъ стульевъ, точно всe стeснялись занять тамъ мeста. Посрединe перваго ряда, съ улыбкой глядя на Мусю, сидeлъ, развалившись, Нещеретовъ. Сердце Тамары Матвeевны радостно забилось. Немного дальше, у прохода, тоже въ первомъ ряду, она увидeла въ профиль Клервилля.-- "Какой красавецъ!" -- почему-то испуганно подумала Тамара Матвeевна.
Рояль замолкъ. Муся долго разучивавшимся движенiемъ оторвалась отъ перилъ и повернулась къ зрителямъ. Сердце у нея сильно билось. Муся знала, что очень хороша собой въ этотъ вечеръ: ей это всe говорили въ "артистической", и по тому, к?а?к?ъ говорили, она знала, что говорятъ правду. Лицо ея, надъ которымъ, при помощи Лейхнеровскаго карандаша, помады, пудры, долго работалъ искусный гримеръ, было точно чужое. Но это, какъ маска, придавало ей смeлости. Выходъ, она чувствовала, удался хорошо. Муся сдeлала надъ собой усилiе и справилась съ дыханiемъ. "Что-же онъ не бросаетъ букета?" -- спросила себя она. Изъ-за перилъ справа къ ея ногамъ упалъ бeлый букетъ. Муся слегка вскрикнула и наклонилась, поднимая цвeты. И тотчасъ она почувствовала, что легкiй крикъ удался, что она сдeлала то самое "гибкое, порывистое движенiе", которое дeлаютъ красивыя дeвушки въ романахъ, и что платье облекаетъ ее превосходно. Въ ту же секунду она стала совершенно спокойной. Обмахивая себя букетомъ, Муся вышла на авансцену. {282} Рояль давно затихъ, но Муся сочла возможнымъ немного затянуть нeмую сцену. Березинъ совeтовалъ актерамъ не смотрeть со сцены на публику. Муся, однако, теперь была вполнe въ себe увeрена. Она неторопливо обвела взглядомъ залъ. Ей бросились въ глаза Нещеретовъ, Клервилль. Она замeтила даже сидeвшую далеко Глафиру Генриховну. "Такъ Глаша голубое надeла", -- подумала Муся, спокойно отмeчая въ сознанiи, что все видитъ. "Теперь начать... Если еще съ полминуты тянуть, будетъ нехорошо"...-- сказала она себe, и, легкимъ усилiемъ поставивъ голосъ, совершенно естественно начала: