Еще раз пристально оглядел широкий пульт управления, где вверху по тридцать две штуки в ряд выстроились тумблеры, все ручки подняты, все показывают единицы.
Волнуясь, взял вилку с проводом питания, вставил в пятивольтный штепсель — все лампочки над тумблерами загорелись. Так и должно быть. Подключил к «Ивану» магнитофон, для чего заранее были приготовлены провода, поставил катушки (странно, в электронике их называют, как книги, тома). Ура! Все в порядке.
Взял фолиант Аполлона Вовгуры, нашел первую формулу ключа к сейфу Гальперина, который стоял когда-то в доме на Банковской улице. Нет на свете ни Гальперина, ни его пароходства, ни его сейфа, осталась лишь запись в книге Баритона.
Что ж, попробуем. Опуская и поднимая ручки тумблеров, записал параметры этого ключа. Теперь верхние два ряда лампочек выглядели как неровная пунктирная линия, будто бы хаотичная, а в действительности математически организованная.
Еще раз проверил — все верно. Нажал кнопку слева «запись» и вслед за этим — «пуск». Шевельнулись магнитофонные катушки, чуть-чуть покрутились и замерли. «Иван» включил магнитофон, записал формулу и выключил.
Демид вытер со лба холодный пот. Свежий ветер ворвался в окно. Все-таки ожила его машина! Пусть пока не полностью, пусть частично, но работает!
Глава двадцать восьмая
К городу в золоте кленов, багрянце каштанов приближалась осень. Порывистый ветер гнал тяжелые облака.
За работой над машиной, встречами с Ларисой (жаль, мало их было, всего три поездки в Гидропарк) и занятиями в спортивном зале Демид не заметил, как подкралось первое сентября, кончился отпуск, и начались занятия в университете.
В понедельник после работы он забежал домой только на минуту (перекусить, захватить папку с тетрадями) и поспешил на лекцию.
Он пришел на свой мехмат как в родной дом: все тут давно знакомо, два года заочного обучения не прошли даром.
Сердце Демида всегда охватывало чувство особой гордости и торжественности, когда он подходил к красным колоннам университета, входил в прохладный вестибюль, шел длинными коридорами.
Около читального зала, находившегося там, где начинался юрфак и факультет кибернетики, увидел Ларису. Девушка шла навстречу, глаза — ну просто боязно о них обжечься.
— Разве здесь ваш факультет? — спросила она.
— Мы сегодня в двести шестидесятой аудитории.
— А мы в первую смену. Жаль. Не придется вместе ехать домой. Но раза два-три в неделю я буду заниматься в читалке, и тогда ты будешь иметь урок английского языка…
«Не забыла», — с непонятной радостью подумал Демид, а вслух произнес только:
— Очень приятно.
— Да и мне веселее домой ехать. И потом очень люблю заниматься языком.
— Не все такие способные, как ты.
— Неспособных людей нет, бывают ленивые.
— Я принадлежу к этой категории?
— Нет, не принадлежишь. — И исчезла в толпе студентов, только мелькнула пышная копна темных от вечернего освещения волос. Потом так же неожиданно появилась вновь, окликнула Демида.
— Послушай, у тебя до начала лекции полчаса, давай сбегаем за фотографиями, а то в учебной части на меня волком смотрят.
— Гениальная идея.
Они выбежали из университета в топазовое киевское предвечерье, нежное и грустное. Фотоателье было закрыто. На массивной металлической раме стеклянных дверей — скоба для замка, крепкая, кованая.
— Мой дед такие замки открывал одним взглядом, — с вызовом сказала Лариса.
— Я тоже могу, — сказал Демид, — правда не взглядом. И потом, что это даст?
— Далеко нашему куцему до зайца… Ну ладно, фотографии возьмем завтра. Беги, а то на лекцию опоздаешь. Пока!
И, кивнув на прощание, не торопясь, пошла к метро.
На следующее утро Павлов подошел к участку Демида и долго смотрел, как он работает. Книга диагностических тестов-испытаний лежала на столике, и наладчик одну за другой включал программы тестов, добиваясь абсолютной безупречности работы машины.
Тут же на столике — пишущая машинка, на длинной, вложенной в нее ленте появляются записи: «Тест логических операций завершен», «Тест десятичной арифметики завершен», «Тест команд прямого управления завершен», «Тест СХОК (схемно-оперативного контроля, прежде всего обнаруживающего ошибки в машине) завершен».
Не все проходит гладко, иногда «Консул» начинает бунтовать, тогда Демид в поисках ошибки прослеживает весь путь сначала.