Крепкий кулачок Гани Пальчик больно ткнул его в ребро.
— Ты что, оглох, приди в себя!
И только тогда он поднялся и пошел. Остановился возле стола, посмотрел в зал. Лучше бы ему сквозь землю провалиться.
— Ничего не скажешь, очень интеллектуальное лицо, — это подал голос Альберт Лоботряс, и добродушный смешок пронесся по залу.
— Тише, товарищи, — навел порядок начальник цеха. — Товарищ Хорол, вы работаете в нашем цехе полтора года, начали работать со вторым разрядом, сейчас имеете пятый. И ни одного случая брака! Администрация цеха вручает вам личное клеймо. Это значит, что техконтроль, начиная с сегодняшнего дня, не проверяет вашей работы. Изделия, на которых стоит персональное клеймо Демида Хорола, безупречны. У нас уже больше пятидесяти рабочих удостоены этой чести. Хотите что-нибудь сказать?
— Спасибо, — тихо сказал Демид.
С завода он вышел вместе с Альбертом Лоботрясом.
— Рад? — спросил Альберт.
— Честно говоря, рад, на руках хочется пройтись.
— А это, знаешь, хитрая штука — личное клеймо. Заставляет по десять раз один и тот же тэз перепроверять. Одно дело, когда контролер следит за твоей ошибкой, и совсем иное, когда ты сам за все отвечаешь. И работать без него куда легче…
— У тебя есть такое клеймо?
— Нет. Я и не стараюсь его заслужить. Пусть меня лучше контролер проверяет — спокойнее. А то я однажды видел, как радиомонтажник, обладатель вот такого же личного клейма, разыскивал на складе сданную им продукцию. Показалось ему, что там не все благополучно. А я хочу спать спокойно.
— А я как спал спокойно, так и собираюсь спать, — сказал Демид, — но ты прав, ответственности поприбавится…
— Вот то-то и оно, — многозначительно произнес Альберт, но Демид так был занят своими мыслями, что не заметил за этой многозначительностью обыкновенную зависть.
Рука сама нажала в лифте на кнопку восьмого этажа, где была квартира Ольги Степановны. Позвонил в дверь, звонок тут же отозвался нежной мелодией, и на пороге появилась учительница. Седые, коротко подстриженные, легкие волосы серебристым нимбом отгружали голову, маленькая, сухощавая, но еще энергичная, во рту привычная папироса.
— А у меня праздник, Ольга Степановна!
Вошел и показал круглую коробочку из белого металла, открыл крышечку с ручкой, на оборотной стороне — печать: две буквы и номер.
— Что это такое, объясни.
— Мое персональное клеймо! Это значит, что мне доверяют, что я стал настоящим мастером, и, верите ли, Ольга Степановна, я так рад, будто меня орденом наградили.
Ольга Степановна села в кресло, раскрыла коробочку, долго молча смотрела на печатку, потом перевела взгляд на Демида, и в уголках ее глаз юноша заметил сверкнувшие слезы.
— Это от радости, — улыбнулась учительница. — Не тревожься. Сейчас будем пить кофе. — Минуту помолчала, потом добавила: — Ты почаще мне звони… Худо иногда мне бывает. Нет, нет, ты не пугайся, я еще до ста лет доживу, но сам понимаешь, все-таки страшновато. Я недавно на Байковом кладбище была, просто так, погулять ездила. Сколько там знакомых, друзей, подруг… А я все еще живу.
— Ольга Степановна, почему вы об этом заговорили?
— Сама не знаю. Одним словом, звони мне почаще.
Солнце уже село, и Киев, принаряженный к празднику, светился, переливаясь всеми огнями, оправленный в бирюзу парков, скверов, садов, как девушка в зеленом венке с яркими цветами. Демид представил себе, как завтра пойдет на демонстрацию, пройдет по Крещатику, а вокруг будут полыхать знамена, лозунги и на огромном плакате, который пронесут перед трибунами, будет написано: «ВУМ», и вокруг него будут люди, и они тоже — ВУМ, и машины, которые вычисляют орбиты космических кораблей, и маленькое персональное клеймо, лежавшее у него в кармане, — все это ВУМ, и он уже не может представить себя вне завода. Любимая работа вошла в жизнь, и гордо, радостно стало на сердце. Выходит, он, Демид Хорол, не лишним человеком оказался в этом огромном деле. Захотелось подхватить на руки милую Ольгу Степановну и закружиться с ней в вальсе, мелодия которого звучала в его груди. Но он сдержался: старая учительница разливала кофе, а это для нее было священнодействием.
Глава семнадцатая
Валера Пальчик подошел к рабочему столу Демида, отлаживающего очередной дешифратор, и сказал подчеркнуто официально:
— Так вот, товарищ Хорол, на некоторое время наши ежедневные свидания отменяются.
— Ты что, меня с работы увольняешь? — удивился Демид.
— Нет, в бригаде ты мне еще пригодишься, но немного позднее. Тебя посылают в командировку.