- Заткнись! - Сет рявкнул это одновременно с отцом ребенка. Вскинул голову, смерив балагура взглядом. Тот заткнулся. Не на долго.
Обоз плелся вяло, лес у обочин не занимал взгляд, и через несколько минут разговор возобновился.
- Грех тебе глумиться, последыш. Думаешь, нам твои корзины нужны были? Ну, взяли бы, конечно, парочку... на хозяйство. Так то - добыча не богатая.
- Я не последыш. - Мальчишка настороженно прищурился, - С чего ты взял, будто я - последыш?
- А как же, - грабитель обернулся, подмигивая идущим следом товарищам, - раз ты на базар едешь, значит, ты и младшенький, а прибьем тваво батьку - как раз и останешься... последыш!
- Твоя неправда! - слезы зазвенели в голосе, и только поэтому он сумел перекрыть гогот, - Неправда ваша! Как вы батьку прибьете, когда вы связанные?!
- Ой, связанные! - балагур никак не унимался, - вот погоди, ночь придет - весь обоз перережем! Чай с замками обращаться умеем, и ножи в руках держать - сподручные!
- Мооол-чать! - охрана не выдержала, солдат дернул коня в сторону, ожег весельчака плетью.
Гогот стих. Лишь некоторые крутили еще головами, стряхивая набежавшие на глаза слезы, а неугомонный балагур - тихонько похохатывал.
Мальчишка обиделся и заметно испугался. Осторожно перебирая ногами, забрался повыше. Не рискуя повернуться спиной, стал смотреть по сторонам, на медленно плывущие мимо деревья.
В связке завязались тихие разговоры:
- ... телег по десять...
- Да, сколько раз уже было...
- Ей-ей, лучше ... голову отсекли ... встал бы обоз ... от хвоста путь загородил...
- ... полегло бы народу сколько...
- ...да, уж все меньше ... взяли бы добычу богатую...
- ...да, тут уж не товар ... тугие кошельки в голове ... охрана знатная...
- ... ту охрану считать поздно...
Я крутился во все стороны, пытаясь уловить суть. Хотя разговор шел почти шепотом, пленные грабители без труда слышали друг друга, я же - скорее читал по губам.
- Ты уши не больно-то развешивай - Сет ткнул меня локтем в бок.
Я обернулся.
- Он это серьезно? Что всех повесят? Без разбору?
- Капитан Вадимир? Этот серьезен. Слово сдержит - как пить дать... - Сет потупил взгляд, задумался. - Ты и вправду не знаешь?
- Что? - безуспешно попытался сообразить я.
- Да ты и впрямь... не отсюда, - он сверлил меня взглядом. - Была б моя воля... Чую, доставишь ты хлопот нам...
- Это еще почему? - я вскинулся, почуяв невысказанную угрозу.
- То б нас повесили - и дело с концами... Боюсь, пытать станут.
- Что-о-о?! - я бы остановился, если б не тянувшая вперед цепь.
- Сдается мне, братец, лазутчик ты. Белгрская ищейка... И историю, на твоем месте, я придумал бы повеселей, чем про лабиринт россказни. - Одним взглядом он измерил меня вдоль, поперек и вглубь. - Не выбираются такие как ты из лабиринта. Будет тебя Вадимир расспрашивать, молчи лучше со своими сказками.
Если, разговаривая, он приблизился почти вплотную, то теперь демонстративно отступил - на всю длину в принципе короткой цепи.
Я задумался над его словами. Крепко задумался. Капитан не поверил моему рассказу о девочке. Очевидно, ей удалось хорошо спрятаться в лесу, а солдата оглушил кто-нибудь из грабителей, тот, кому повезло больше, чем товарищам. И я уже не знал - так ли это хорошо, как кажется на первый взгляд. Ребенок. Один. В лесу. Допустим, она без труда проведет там день, а если не испугается и не заплутает, может и вернуться в избушку. Но маленькая девочка. Одна. В лесу... Ночью.
Я зябко поежился - так неприятна была эта внезапная мысль. О том, что она может рискнуть и попытаться найти дорогу домой, я предпочитал даже не думать. Огляделся: солнце вставало над вершинами самых высоких деревьев и начало уже припекать, дорога подсыхала, жижа под ногами превращалась в вязкую грязь. Прошло часа полтора - не больше, еще есть время, но с каждой секундой путь обратно становится все длиннее. Итак, мне надо было срочно покинуть обоз.
- Сет, - он отшатнулся, когда я качнулся к нему, уперся плечом в плечо.
- Боже! Откуда же ты взялся? - он зло вздернул верхнюю губу, - Чего тебе еще?
- Помоги мне бежать, Сет!
- Да ты спятил! - теперь запнулся он, нарушив равномерное движение в связке. - Кем ты себя мнишь?
- Если ты мне не поможешь, я... - губы внезапно пересохли, - Я сдам тебя Вадимиру!
- Да? - кажется, я развеселил его, - и как же ты это сделаешь? Расскажи, мне очень любопытно.
Облизывая пересохшие губы, я в последний раз прикинул, все ли правильно рассчитал.
- Я не только сдам тебя, Кат... - тонко выдержанная пауза позволила мне заметить чуть дернувшийся уголок глаза, - я расскажу капитану, кто именно обещал всеми силами помогать Белгру.
- Ты не из Белгра! Никто в Белгре не ведет себя так. Вадимир расколет тебя. Просто поговорив раз.
Это не вселяло надежд, обыкновенный грабитель видел меня насквозь. Но я уже не мог отступить.
- Конечно, я не прибегу и не стану выкладывать ему все на тарелочке. ... Но если я буду молчать... Вполне естественно на допросе вспомнить лишь самое главное и опустить хорошо известные мелочи, тебе так не кажется? - Я снова склонился к самому его уху и зашептал, не в силах замолчать, - Как ты думаешь, долго ли будут вас пытать, прежде чем повесят, в этом случае?
Выложив всё, я понял, что меня слушает связка до последнего человека. Слушает молча и очень внимательно.
- Нет, ты точно спятил... Ты этого не сделаешь, - Сет уже не пытался отстраниться. Мы шли в ногу, плечо к плечу, сцепившись взглядами, за нами наблюдала вся цепь, и я затылком чувствовал, что и мальчишка, приснувший было на ворохе корзин, встрепенулся и, сонно протирая глаза, повернул любопытный нос в нашу сторону.
- Сделаю. Если не покину обоз сегодня же... сделаю! Мне все равно уж будет, - я врал вдохновенно, потому что и сам верил лжи. По крайней мере, на тот момент. И, кажется, Сет дрогнул.
- Посмотрим, - буркнул он, отворачиваясь.
И мы пошли дальше. Связка молчала, бросала временами косые взгляды, но все чаще и дольше, понурив головы, смотрела под ноги. Чем выше вставало солнце, тем труднее было идти. Грязь сначала загустела, потом засохла комьями и, наконец, осыпалась мелкой рыжей пылью. Ярко-рыжей, почти красной пылью. Я так устал, что лишь когда, вздымаемая десятками ног, колес и копыт, взвесь начала подниматься клубами и окутала нас облаком, вяло подумал, что действительно попал куда-то очень далеко-далеко от родных суглинков и черноземов. Люди кашляли, и прятали лица в ткань - натягивали на нос широкие вороты рубашек, я пытался защититься майкой, долго не мог зацепить тугую резинку и, наконец, орудуя зубами, кое-как справился. Я уже давно не чувствовал под собой ног, но больше всего мне хотелось пить. Я с нетерпением ожидал вечера. Мне казалось, что тогда у меня появится шанс.
Лучи, падающие с ясного неба, впивались в плечи раскаленными иглами, выжигали глаза, заставляя опускать голову, поливали спину нестерпимым жаром. Долгожданные сумерки принесли некоторое облегчение, а с наступлением темноты был объявлен привал и разложены сторожевые костры. Обоз, днем вялый и разморенный, ожил.
Мы опустились на горячую, разогретую за день землю. Люди рядом жаловались на затекшие в одеревеневших, заскорузлых от грязи сапогах, ноги. Просили снять цепи, чтобы разуться, почиститься. Многие просили воды. Солдаты делово сновали мимо и не обращали внимания на просьбы и требования пленников. Обозники раскладывали свои, маленькие, костерки, ставили на них незамысловатую глиняную посуду и варили походные похлебки: от всей сморенной, вяло шевелящейся ленты поднялся и растекся широко вокруг одуряющий аромат мяса, овощей, специй. С голодухи у меня закружилась голова. Рот наполнился вязкой слюной. Я сглатывал, но чувствовал лишь сухую крупу дорожной пыли с солоноватым привкусом пота. Вокруг смеялись и оживленно переговаривались довольные, располагавшиеся на отдых люди. Теперь я слушал другую часть истории нападения на обоз. Она подтверждала мои догадки. Обычная тактика грабителей: пропустить богатую, хорошо охраняемую голову обоза и отсечь пару десятков последних телег - мелких купцов и крестьян - в этот раз не принесла успеха. Буквально перед стычкой обоз нагнал свежесформированный отряд вольных дружинников, направлявшийся в столицу. Джентльменам удачи изменила их своенравная покровительница. Появись дружинники чуть раньше, и они обогнали бы обоз, так и не узнав, что происходит за их спинами, задержись чуть в пути - и пришлось бы преследовать грабителей по остывшим следам, в чужом, плохо знакомом лесу, родном доме шайки. К моему несчастью, я попал в самую гущу событий: дружинники сильно потрепали шайку, да и преследование тех, кто пытался скрыться, сложилось удачно. Но Вадимир был порядком рассержен. Внезапное и непрошенное вмешательство озлобленных постоянными грабежами крестьян стоило жизни шести молодым, не обученным еще толком дружинникам. И потому ликование спасенных торговцев было тихим и сдержанным, с оглядкой на посуровевших солдат, потерявших своих товарищей, еще не успев толком приступить к службе.