— Все так, — продолжила Яна. — Но вышло время. Пора самому жить учиться. Не собираешься же ты до конца своих дней ходить в подгузниках с золотой ложечкой во рту?
— Ну, насчет золотой ложечки, — начал я, но не закончил, не дали.
— Именно с ней. Мы тебя учили, чтобы ты смог выжить. Давали, как можно больше знаний и умений по этой же причине. А опекать тебя до старости никто не обещал. Помогать и дальше станем, но не проживать за тебя твою жизнь.
На меня словно ушат воды вылили. Еще бы годика два назад, слезы бы пустил. Не на самом деле, а выражаясь фигурально. Теперь же я эту новость воспринял, как еще один состоявшийся факт — пусть и неприятный.
— Понятно, и что теперь? Что мне делать? — спросил я.
— А это тебе решать, пора взрослеть. Пока ребенок в школу ходит, за него родители думают: работают, кормят, обувают и одевают, чтобы выучилось дитятко и могло жить лучше, чем они. И поступившим в институт мама с папой помогают, если не в разводе, тогда только мать. Но получил сыночек диплом о высшем образовании, пора с шеи слезать, да самому родителям помогать. Задача же родителей в том, чтобы родить, вырастить… и отпустить вовремя.
— Аллегория понятна, но не объясняет сути того, что же мне делать дальше.
— Я же говорю, что хочешь. Что умеешь. Понятно, что и молодому специалисту на заводе наставник нужен, пока он до инженера не дорос. Поэтому, будет тебе наставник. Точнее, наставница. Она же телохранитель на первое время, чтобы было кому спину прикрыть. Конечно, и это не панацея, но хоть что-то. Не можем мы тебя дальше опекать да оберегать. Не такая судьба Ключника. Скоро и сам бы почувствовал, что вырос из штанишек. Пора жить узнавать.
— Это тоже понятно.
— Тогда что не ясно?
— В принципе, все ясно, только как-то это произошло вдруг, неожиданно.
— А чего ты хотел?
— Думал, экзамены какие сдавать буду…
— Ага, ЕГЭ примем, аттестат вручим. А после этого еще и выпускной бал устроим до утра с морем водки и купанием в бассейне с одноклассницами. Обойдешься. У нас все проще. Зачем экзамены? Если научился, значит умеешь, а нет, на второй год никто не оставит, да и переаттестации не предусмотрено. Что выросло, то выросло. Поэтому завтра получишь новые документы, денег на первое время и в «добрый путь» — слова в спину.
— Понятно, — это слово заело в голове как ранее песня.
Но хоть одна радость, она вдруг куда-то исчезла. Только ничего мне понятно не было. Как дальше жить? Чем заниматься? Есть такая заподлянская метода обучения плаванию. Мне ее в свое время папа продемонстрировал. Вывез на лодке на средину озера, да вв оду столкнул, а сам отплыл. Я со страху барахтаться начал, с головой под воду ушел, а как хлебнул водички, тиной пахнувшей, как почувствовал ее в дыхательных путях, так и научился «по собачьи» бороздить водную поверхность. Так и здесь, по принципу: выплывет — будет жить, а «на нет и суда нет». Появится новый Ключник. Чай не первый, авось и не последний.
— Только один вопрос имеется, — не мог успокоиться я.
— Задавай, — расщедрилась Яна.
— Кто со мной пойдет? Ну, наставницей…
— Яга вызвалась, я не против.
Опа, с чего бы это? После нашего перемирия, а вернее сказать — подписания пакта о ненападении, грызться мы с Ядвигой перестали. Но и друзьями не стали. Были чисто деловые отношения. Твердые, как хирургическая сталь, но и такие же холодные. Я знал, что могу на нее положиться, только ровно на такое время, пока оба выполняли поручение. Например, когда мы намедни Отражение учуяли. Не рассказывал? Окей, сейчас расскажу.
Было это так. Как раз через неделю после нашего примирения, я осваивал полонез и его траурные Па — неспешные и сдержанные. Мое воображение рисовало, что я нахожусь в большом богато украшенном зале, по сторонам которого стоят представители цвета общества, нарядно одетые в придворные костюмы. Мужчины блестели золотой расшивкой и множеством медалей, женщины дефилировали в платьях с открытыми руками и плечами, показывая грудь в разрезе зоны глубокого декольте. Это место они прикрывали веером, чтобы «случайно» открывать ложбинку между грудей, притягивающую мужские взоры. Середина помещения пуста, но это ненадолго. Звучит торжественная музыка и процессия начинается. Пары выходят в зал, медленно продвигаются по нему, все время ориентируясь на главную пару, которая задает характер танца. Шествие, полное грациозности и достоинства, завершается и переходит в следующую фазу. Мужчины начинают кружить вокруг своих партнерш, затем они на время расходятся и меняются парами. После этого все выстраиваются в линию и поднимают сцепленные руки вверх, образуя тоннель. Сквозь него проходит сначала первая пара, затем вторая и т. д.