— Борис, глянь сюда.
Я уставился на подвеску. Серебряный с золотым тиснением жетончик на цепочке, тусклый, давно не чищенный… Рисунок разглядеть не успел, потому что подвеска вдруг упала, и я едва успел подставить ладонь.
Принялся было рассматривать, да ещё взгляд так и цеплялся за мою зелёную кожу, но старческая рука рванула мой подбородок вверх и пощёлкала перед носом.
— Эй, полукровка, просыпайся! Ты — Борис Павлович Грецкий.
— Борис Павлович Грецкий, — будто смакуя, повторил я.
— Посмел прийти к нам, где-то услышав, что с богами можно играть в свои дерзкие игры.
— Я…
— Да, да! — закивала молодёжь, — Орф, ты сам сказал, что пришёл отдать самое ценное, что у тебя есть, за жестокую месть!
— Хотел проклясть собственный род. Так, брат? — добавил Левый.
— Так, брат.
Поражённый, я снова опустил взгляд на медальон, рассматривая геральдический щит, кружок в его центре и прямоугольник над ним. Тиснёные позолоченные символы были окружены обрамлением, но тонкую работу требовалось почистить, чтобы лучше разглядеть. Ясно, что это герб какого-то рода.
« Я выберу по-настоящему сильный и великий род…» — слова Дра’ама промелькнули в памяти неприятным гулом. Что-то не вяжется с проклятием собственного рода…
— А сейчас сорванцы дело говорят, — пригладив бороду, кивнул мастер Зот и посмотрел в сторону, — Негоже Достигшему такое предлагать. Тот, кто играет со смертями, сам одной ногой на Последней Тропе.
Я тряхнул головой… О чём он вообще говорит?
Только тут я обратил внимание, что рядом с нами, прикрывшись свисающими ветвями берёзы, стоит внушительная статуя. Какой-то каменный гном, уже достаточно потрёпанный древностью, сидит в позе лотоса. Одна рука на колене, другая вытянута, и в пальцах круглый золотой слиток.
Это он, что ли, Достигший? А он не тот самый Дра’ам случаем?..
У подножия статуи на специальной каменной ступени стояли и курились баночки с маслами. Их-то дым и бил мне в ноздри, добавляя мучений раскалывающейся голове и мешая думать. Впрочем, уже полегче стало.
Я потёр медальон, который отзывался на мои прикосновения странной вибрацией.
— Получается, я просил… я хотел мести своему… эээ… своей семье?
Что-то в этом не сходилось со словами Дра’ама. Это он мне эту месть и передал, что ли? А он не охренел, предлагать мне воевать с собственной семьёй⁈
Стоп, думаем дальше. Существо, с которым я помню лишь последний разговор, казалось мне могучим, раз могло вырывать души из лап смерти и посылать их в другие миры. Значит, тут у меня совсем другие проблемы, местного, так сказать, розлива…
Не знаю, что это за салатовое тело, но оно свою семью явно ненавидело. И как мне сделать такой род сильнее? Тут либо Дра’ам ошибся, либо что-то явно нарушило процесс перемещения.
Ну или тут, как на боевом задании… «План действует до первого шага, а дальше импровизация».
— Да, ты хотел мести, — Правый подтвердил мои слова, — И ты предложил самое ценное, что у тебя есть, орф.
— Ты думал, что самое ценное — это родовой кулон.
— Мастер тебя ещё спросил — «А ты уверен в своих словах?»
— Ты и согласился! — оба ученика захихикали, — И Достигший чуть не забрал твою жизнь.
Старик Зот сидел, то ли прикрыв глаза, то ли прищурившись, всё так же гладил бороду и кивал каждому слову учеников, но в конце встрепенулся:
— Это почему же «чуть»? Он и забрал.
Ученики уставились сначала на старика, потом на меня круглыми глазами. Левый неуверенно произнёс, толкнув локтем Правого:
— Наверное, мастер имеет в виду, что Достигший забрал… м-м-м… душу?
— О! — Зот поднял палец, усмехнувшись, — Наконец-то у вас мозги появились.
— Ма-а-астер…
— Достигший жесток, но справедлив, — посмеиваясь, добавил старый гном, — Нельзя достичь Недр, не стирая священных пород в пыль!
Я слушал мудрость Зота вполуха. Наконец-то начала вырисовываться цельная картина, вот только верилось в неё с трудом. Таинственный и могучий Дра’ам отправил меня в это тело… которое настолько реально, что даже задницу отсидел… И попал я сюда ровно в тот момент, когда из него, этого тела, какое-то гномье божество вытянуло душу.
— А теперь, господин Грецкий, вам уже пора, — неожиданно враждебным тоном сказал мастер Зот, — Наши Тропы к Недрам уже остыли, а мозоли на ладонях размякли. Достигший никогда не тратил время на разговоры.
При этих словах оба его ученика вдруг слаженно выступили вперёд, угрожающе расставили ноги и, чуть набычившись, махнули головами в сторону. Я повернулся туда, куда показывали.