Какие-то «всплеснувшие» растения и животные приобретают вполне полезные свойства, насыщаясь ярью, а какие-то очень опасные. Как, например, стая огненных волков, которую заметили на горе Качканар ещё две недели назад. Дружина под руководством воеводы Платона Игнатьевича сразу отправилась зачищать стаю, ведь если бы те окрепли в своём новом изменённом состоянии, справиться с ними было бы гораздо труднее.
Когда они погибают, ярь выплёскивается обратно в природу. Когда яродей творит волшбу, ярь, текущая по его жилам, так же возвращается миру. Так происходит круговорот яри в природе.
Рождённые яродеями могут насыщать свой источник так же, как восстанавливать обычные силы. Отдохнул — источник яри полон.
Жалованные насыщают источник едой, напитками, ну или их может «подкормить» какой-нибудь Веющий… Это яродей, который так и не нашёл ключ к своей волшбе, а только и может, что делиться ярью либо с ядром рода, либо с другими яродеями.
В этом-то месте Орчеслав, наконец, и подошёл к тому, что меня интересовало больше всего — как происходит волшба.
Внутри каждого яродея находится источник. Правда, старик сразу предупредил, чтобы мы не рисовали себе мысленно никаких образов — нам ещё предстояло определить его размер и форму. А если заранее представить, то этим мы сами себе затрудняли развитие.
Денис и Лукьян слушали вполуха, они-то уже владели волшбой. Но я внимал жадно, впитывая каждое слово.
И всё же чаще всего источник представляли, как тёплый шар где-то в районе желудка. А уж какой он там, вытянутый или приплюснутый, это у кого как…
— Я тебе представлю! — клюка тут же прилетела Денису по темечку.
— Да я человек вообще!
— А мог бы быть орком, если б с младенчества не представлял себя человеком! Понял, отрок⁈
Мы все заулыбались, но тут клюка прошлась сразу по всем головам, отстучав барабанный ритм. Заохали все, кто посмел улыбнуться. Старик, может, и плохо видел, но целился хорошо…
Дальше я впервые услышал применительно к волшбе слово «покров».
Источник, или ядро — это место, где концентрируется ярь. Там весь запас силы яродея, но вот расходуется он именно в покрове. Если быть точнее, то волшба как таковая творится именно там.
Эдакое оперативное место по превращению яри в намерение. А превращается она посредством древних рун, каждая из которых имеет своё волшебное значение.
Яродей заранее прожигает себе в покрове ярью эти руны, тратя на это тысячи тренировок и попыток. Чтобы в бою, не задумываясь, применять волшбу — направляешь ярь в руну, и она превращается в то, что суждено этой руной. Будь это сила, или твёрдость кожи, или даже огонь…
— Ну, про руны вам другие расскажут, шибко умные, — поморщился Орчеслав, зыркая на Дениса, чтоб тот даже губами не двинул, — А моё дело не кисточкой махать! — он покрепче перехватил клюку, решив применить к Денису превентивные меры.
— Ай!
Итак, покров окружает ядро. И в этом самом месте начинаются различия между расами…
Покров орка всегда ограничивается его телом, а их волшба всегда связана с их телом. Орки в совершенстве овладели всеми физическими заклинаниями, от «каменной кожи» до «слоновьей силы». Есть, конечно, и редкие «огненные шкуры», «костяные шипы», но на то они и редкие, что встречаются нечасто.
Кстати, орк, который на смотре изрыгал из ладони небольшое пламя, сейчас был среди нас. Потому что Платон Игнатьевич не дурак лишаться такого редкого таланта.
Покров эльфов, в отличие от орков, выходил далеко за пределы тела, и представлял из себя ауру вокруг них. От метра и больше, в зависимости от мощи яродея. Точнее, от его круга.
Я уже знал, что в Качканаре самым сильным воином был воевода, яродей третьего круга. Львиная же доля воинов в дружине была нулевого и первого круга, и уже второй круг был относительно редким.
Так что мне было куда расти…
Эльфы владели в основном воздушной волшбой. Но встречались, конечно же, и огненные таланты — очень, кстати, опасные воины, — и другие стихии. Кроме земли и всего, что с ней связано…
Потому что стихия земли была подвластна только гномам.
Про гномов Орчеслав сказал мало, лишь то, что драться с ними бесполезно. А какая волшба поможет, если тебя раздавит весом собственного же тела? Так что старик выразился просто:
— Обидишь гнома — беги.
Я лишь усмехнулся… и получил по башке клюкой! Гадство!
— Хе-хе, — счастливо осклабился Денис, — Да твою ж… Ау!
Рука старика была так же стремительна, как ссора огурца с молоком в животе.