— Ух, ё… — только и смог вымолвить Вепрев. Однако дракон не был самым удивительным существом в зале. Позади дракона, в здоровенном затемнённом алькове сидела в позе лотоса статуя голого мужика с накрашенными губами и веночком на голове. Из ушей мужика свисали огромные золотые сережки, а глаза скрывали непрозрачные черные очки. «Видать, какой-то божок…» — мелькнуло в голове Вепрева. Что-то отвратное было во всем его облике, словно что-то непонятное, позорное и ненужное: разукрасили морду, окружили придворными и засунули в дальний темный угол, чтобы не мешал, не болтался под ногами, и — по возможности — не высовывался. Казалось, его лицо предупреждает всякого, стоящего на пороге: «Не входи, не нужно».
Шурик взял Машку за руку, и попятился было назад, но было поздно. Их заметили. Едва завидев визитеров, толстые болванчики, сидящие вдоль стен, одним движением подняли свои палки и принялись усердно лупить по барабанам, дружно скандируя визгливыми голосами не то приветствия, не то угрозы. Звуки человеческих голосов и барабанных ударов эхо разносило по всему залу, отражало, потом выталкивало в коридор, по дороге оглушая сладкую парочку, стоявшую в оцепенении и, несмотря на грохот, не пытавшуюся заткнуть уши руками.
Горыныч, величественно покачивая головами, выждал, когда пузатые человечки немного выдохнутся, — а ждать пришлось минут десять, мужички явно наловчились управляться с барабанами за свою долгую музыкальную карьеру, — после чего взмахнул огромным хвостом — мириады огней заплясали по стенам, оживляя фигуры на фресках — и величественно поднял когтистую лапу.
Тотчас в зале воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только треском огня факелов. Даже эхо подчинилось его жесту и смолкло где-то в отдалении. И тогда средняя голова дракона торжественно проревела, указывая огромным когтем на обалдевшего Шурика:
— Демоны Перековки! Поклонимся Великому Мастеру Ключа, ибо истинно, истинно базарю вам, сие есьм отрок, огнь Славы несущий! Прииди к нам, Спаситель!
Повинуясь призыву, пузанчики мигом побросали свои стукалки, выбежали из-за барабанов и выстроились в ряд перед входом, прямо напротив обалдевшей парочки. Несколько секунд они безмолвно таращились на Вепрева, и вдруг дружно возопили: «Агинерра! Ухмрр!» — и дружно повалились ниц, уткнувшись крашеными рожами в грязный каменный пол. Пролежав с задранными вверх задницами, будто страусы, несколько секунд, они выпрямились, и снова провыли свое заклинание:
— Агинерра! Ухмрр!
— Ну, мать твою, — выругался Вепрев, — и этих шиза косит!
Трижды прокричав заклинание, мужички выстроились в два ряда в направлении прохода, ведущего к трону дракона, и принялись усердно кланяться молодым людям, делая приглашающие жесты руками. В зале повисла тишина.
— Не, ну ваще-е-е-е-е-е, — протянула Машка, — Шурик, они нас как бы внутрь зовут!
— Похоже, — согласился Вепрев, — пошли, мать, перетрём базар с этим крокодилом.
Вепрев решительно шагнул в зал и направился к трону с драконом. Машка последовала за ним, опасливо поглядывая на упитанных мужичков, которые не переставали кланяться словно заведенные.
— Стойте! — вдруг донесся со сторон коридора шамкающий голос Бусыгина, — не ходите туда!
Вепрев на секунду притормозил, и обернулся. В проеме двери нарисовался очнувшийся старикашка Бусыгин, злой и трезвый. Его маленькая фигурка казалась еще меньше на фоне огромных дверей, а под правым глазом гения-изобретателя наливался кровью могучий фингал — видимо, схватка с черным Демоном Зазеркалья, напугавшим Машу, не обошлась без потерь.
— Не ходите туда, — взвизгнул старикашка, — сожрет!
Но было поздно — дракон что-то рыкнул, и пара упитанных мужичков, выскочив из строя, быстренько подбежала к двери. Один из них наподдал старикашке Бусыгину могучего пинка под зад, от чего тот кубарем полетел по коридору, а второй толстяк мигом захлопнул дверь. Огромные створки сошлись, звякнули колокольчики, и ловушка захлопнулась. Сразу после этого строй мужичков рассыпался — все они, сломя голову, помчались к своим барабанам, сноровисто расселись по местам, и замерли, подняв вверх барабанные палочки.
— Во, блин, опять влип! — с досадой пробормотал Шурик, поворачиваясь к трону. Дракон, сидящий на нем, умильно улыбался во все свои три морды, маня молодых людей когтистым пальцем.
— А первый раз когда? — с интересом спросила Машка, — в смысле влип?
— После расскажу, — раздраженно прошипел Вепрев, припомнив встречу с крысоящерами под пещерой Эрдрума, — пошли к ихнему пахану, деваться, блин, некуда.
И молодые люди опасливо приблизились к постаменту, на котором восседало трехголовое чудище. Вблизи стало заметным, что постамент под троном Горыныча высечен из цельного куска какого-то черного камня с розовыми прожилками, и отполирован до блеска — можно смотреться как в зеркало. И Маша не удержалась, заглянула — с опаской — но ничего ужасного не увидела: длинные ножки, стройный силуэт — восемь баллов из десяти за красоту! Вепрев разглядывал врезанные в камень двери — ровно три — из чистого золота — украшенные узорами и драгоценными камнями: те же листья, те же змеи, что и на входе, скрученные в тугую спираль.
— Наконец, сбылось пророчество Великого Бога Педрило! — взревел дракон, взвиваясь головами под потолок, — Ликуйте, Перековщики!
Упитанные мужички со всех сил забили по своим барабанам, и принялись завывать визгливыми голосами кастратов:
— Слава Великому Педрило! Трижды и три да святится в Вечности имя ега!
Шурик и Машка недоуменно переглянулись.
— Саша, че это они? — дрожащим от страха голосом спросила Зверева. Вепрев в ответ только пожал плечами, и обратился к Горынычу:
— Скажите пожалуйста, куда это мы попали?
Однако дракон, не обращая внимания на слова молодого человека, обернулся назад и рыкнул кому-то невидимому, скрывавшемуся в огромном алькове за его спиной:
— Эй, Носильщики Наковальни! Несите Священную Наковальню!
Две других головы неотрывно следили за молодой парой.
Повинуясь драконьему рыку, из-за статуи великого бога Педрило в алькове с лошадиным топотом выкатилась толпа здоровенных мужичков огромного роста, небритых, волосатых, опоясанных леопардовыми шкурами и с черепами на головах. Четверо молодцов тащили огромную железную болванку отдаленно похожую на наковальню, еще двое волокли за деревянную ручку здоровенную золотую кувалду, а сзади всех пыхтел плюгавый мужичонка в облезлой шкуре, с натугой тащивший на плечах здоровенный слиток золота. С гиканьем и свистом толпа Носильщиков Наковальни спустилась с постамента по узкой и крутой лестнице, и приблизились к гостям.
— Уф…, - выдохнули носильщики, и опустили наковальню на пол. Двое других прислонили к ней золотой молот, а плюгавый мужичонка сбросил на нее свой золотой слиток. Выполнив свою работу, они облегченно расправили плечи и выстроились полукругом, не сводя глаз с Машиных ножек. Зверева засмущалась и потянула вниз свою номинальную юбочку. Тщетно. Мужички хмыкнули, подошли поближе, окружив молодых людей кольцом, и замерли, плотоядно глядя на них.
— Сейчас, Великий Мастер Ключа, — раздался с трона драконий рык, — ты вскуешь нам Бездонный Сосуд, который наполнишь из Источника Вечности, и тогда мы омоем в жидком времени Великого Бога Педрило, и пребудет в веках слава Великого Бога Педри… — апчхи! — дракон громоподобно чихнул, и закончил — ло!! Да будет так!
— Да будет так! — провизжали мужики в тюбетейках, и снова начали терзать свои барабаны.
— Да я… это… Я ковать не умею! — решительно заявил Вепрев, и непроизвольно добавил: — Это мы не проходили!
Мужики в шкурах, окружавшие парочку, мигом подались вперед, и принялись жадно облизываться. В воздухе повисла напряженная тишина, и только Машка жалобно всхлипывала. Крайние головы дракона уставились на среднюю, видимо, ожидая, какое решение она примет, а та, с противным хлюпающим звуком высморкалась через палец на пол, и задумчиво уставилась на экс-математика, поглаживая свои вислые усы когтистой лапой. Наконец, чудище пришло к какому-то решению.