— Ну! — только и ответил экс-математик, и направился в сторону старикашки, который к тому времени привалился к стенке и сладко спал, похрапывая, и не любопытствуя к происходящему.
Однако не успели они сделать и двух шагов, как в потолке пещеры раздался хлопок, из центра, извиваясь, выполз все тот же червяк, сверху которого находилось утолщение, из которого доносился утробный вой Галины. Далее повторилась все та же процедура, только на сей раз Вепрев не стал подхватывать попутчицу, и она брякнулась на каменный пол, набив шишку на лбу. Через несколько мгновений она пришла в себя, села на пол, и, привалившись к постаменту, на котором крутился таинственный жернов, принялась истово креститься, причитая, словно в горячечном бреду:
— Ну все, Господи, хватит, хватит…Господи…. больше не буду… домой пора… — или что-то в этом роде, Вепрев не расслышал. Молодые люди приблизились к попутчице, и Вепрев, критически осмотрев состояние наркоторговки, успокоил ее, ласково сказав:
— Завали ебало, говноведка. Вставай, нехуй валяться!
Почти сразу же сверху снова что-то хлопнуло, и вскоре в пещере объявился доцэнт-жывотновод Семенов, который при падении с жернова расквасил нос.
— Ну, все в сборе, — бодро объявил Шурик, — пошли к Бусыгину, авось что-нибудь узнаем, куда нас занесло.
И компания, воссоединившись, двинулась в обход граммофона к старикашке Бусыгину. За несколько шагов до гения-изобретателя доносился конских храп, а когда путники подошли к нему поближе, все увидели, что гений-изобретатель крепко спит, привалившись к «граммофону».
— Ишь ты, все ему нипочем! — поразился Вепрев. — Вставай, дедуля!
Дедуля, однако, никак не отреагировал на слова Шурика, и продолжал издавать сонные рулады. Тогда экс-математик, наклонившись над Бусыгиным, бесцеремонно щелкнул его пару раз по носу. Тот что-то промычал, заворочался и, приоткрыв глаза, и уставился на математика.
— Чего тебе? — недовольно спросил старикашка.
— Ну, че делать-то будем далее, папаша?
— Ну как што… — вяло ответствовал старикашка, — мне вот надо бы до кайфоломни дойти, тут недалече… даааа….
— Куда, куда? Пгастите, не понял Сеггей Вгадимирович? — спросил Семенов, нервно теребя лацканы потрепанного пиджака.
— Ну… тут, етта… я типа предлагаю сначала посетить кайфоломню, чтоб освежиться. Только тут неувязочка вышла, — засмущался старикашка, совершенно проснувшись и вставая на ноги.
— Какая неувязочка? — завелся с полоборота Вепрев, — ты куда нас завел, Сусанин?
— Я завел? — вызверился старикашка, вытирая нос рукавом — ты, чай, сам меня скинул в очко! — Старикашка вздохнул и мигом успокоился.
— Да завел я правильно… — примирительно заявил он Вепреву, и махнул рукой, — тока тут такое, понимашь, Сашок, дело. Вам щас придется вот эту штуку крутить, — старикашка ткнул пальцем в огромный ворот возле железного портала, — штоп, значит, на курс выйти.
— Ну так и что? — удивился Вепрев, — а ну ка…
Вепрев решительным шагом подошел к подобию корабельного кабестана и попробовал повернуть. Однако тот не поддавался, только внизу что-то гулко звякало. Вепрев налег всем телом, но ворот только дергался, но не поворачивался, словно заевший в замке ключ. На помощь вожаку пришли Машка, Семенов и Галина, однако и соединенными усилиями они не смогли провернуть заевший механизм.
— А ты че сидишь? — накинулся Вепрев на Бусыгина, — А ну, помогай!
Однако старикашка только помотал головой и категорически отрезал:
— Не, не прокатит. Я туда, понимашь, в механизьму-то, поллитру уронил, так што-то заело, видать.
— Куда уронил? — взвился взмыленный Вепрев.
— А вон туда, — старикашка указал на дыру в каменном полу, в которую входил поворотный вал ворота. — Присел, понимашь, отдохнуть на ручку, а она, родимая, из кармана выскользнула. И прям туды. Эх, мааа… жизня наша…
— А ну ка, глянем, — буркнул Вепрев и на четвереньках залез под ворот. Там он склонился над отверстием и попытался разглядеть в дыре механизм ворота. Но дыра была глубокая, дна не видать. Тогда Шурик сунул в дыру руку по плечо, но ничего нащупать не смог. Выматерившись сквозь зубы экс-математик вылез из-под ворота.
— Глубоко засела! Не достать!
— Брось это дело, — посоветовал Бусыгин. — Тут надо внутрь забраться, да глянуть миханизьму, может починить как-то можно.
— А как внутрь зайти, дядь Сережа? — спросила Машка.
— Да вот дверь эту видишь? — старикашка ткнул пальцем на капитальные железные ворота. — Больше некуда. Тока заперта она, вот ведь незадача…
— Ну, пиздец, — заявила Галина, оглядев неприступное препятствие, — у моего дома тоже такую поставили, так ее бомжи однажды ломом не смогли сковырнуть. — Галина тоскливо вздохнула и отвернулась.
— Я говогил! Я говогил! — истерически заверещал доцэнт-жывотновод Семенов, — нам геально пришел пиздец, я как чувствовал!
— Да ладно вам психовать! — прикрикнула на доцэнта нахальная Машка. — Давайте сначала ворота осмотрим, ну, не может такого быть, чтобы ворота, да не открывались! — решительно заявила отважная девица — Че ж это за ворота такие?
Пожав плечами, блистательный математик Вепрев, который в универе в уме легко решал дифферент второго порядка, подошел к двери, и пристально рассмотрел препятствие взглядом ученого человека — недаром же (ох, не задаром!) он парился в универе столько лет! С виду эти двери были как все двери — высокие и гладкие, только по всей поверхности торчали какие-то толстенькие штырьки с полукруглыми шляпками на конце. Вепрев присмотрелся к воротам внимательнее. Они вообще были какие-то странные — створок нет, замка тоже нет. Как их открывают?
— Это, типа, стена, а не ворота» — тупо заметил Вепрев.
— Саш, а что это за штыри такие? — влезла Машка, ткнув пальчиком в штырь, торчащий из двери. Тот провалился внутрь и тут же где то внутри звякнул колокольчик. Машка испуганно ойкнула и одернула руку.
— М-да… — только и выдавил из себя Вепрев, и принялся раздумывать, осматривая расположение штырей. Вдруг до экс-математика рывком дошло, где он видел нечто подобное. И в самом деле — это был квадрат Судоку — популярное развлечение любителей убивать время ребусами и головоломками. Только вместо арабских цифр от 1 до 9 в каждой его клетке находилось три рядка из трех же дырок, причем из некоторых дырок штырьки торчали, а в других штырьки были задвинуты. В некоторых же клетках выдвинуты были все штырьки. Вепрева мигом осенило: «Точно, на этой двери цифра, вписанная в клетку, определяется числом задвинутых штырей». Вепрев мотнул непривычно трезвой головой, и тут же ему в голову пришла вторая мысль: «Может быть для того, чтобы открыть дверь, нужно просто решить квадрат Судоку?»
«Слишком легко!» — с некоторым раздражением подумал математик Вепрев, — «я такое фуфло однова дыхнуть на спор колол за банку пива». Однако дешевиться перед компанией, особенно перед Машкой (которая стояла рядом, с тревогой и надеждой поглядывая на приятеля, как на бога), не стоило. Поэтому дворник-математик напустил на себя ученый вид, такой же, как у доцэнта Педрилайнена по кличке «Педо», преподавшего математический анализ на первом курсе, и заявил, постаравшись придать голосу властную весомость:
— Мне кажется, здесь все ясно, э-ккхм… — подражая Педо, Вепрев важно откашлялся, — мне кажется, что это — так называемый квадрат Судоку, частный случай экгм… латинского квадрата, экгм… м-да… ээээ… мюээээ…. Полагаю ээээ…, надо просто собрать квадрат ээээ… мюээээ…, и врата откроются, экгм…да….
— Какой ученый! — восхищенно всплеснула руками Галина, — аж страшно!
— Пгястите, гогубчик, а вы это сможете? — встревоженно вопросил доцэнт-жывотновод.
Обомлевшая компания с недоумением уставилась на бывшего отличника мехмата, ранее отличавшегося простотой нравов и доходчивостью речи с выраженным уклоном к нецензурной лексике. Даже Маша, хотя она знала Вепрева лучше других, была настолько поражена, что заботливо спросила приятеля:
— Ты че, Саша? Головой стукнулся?
— Обожди, мать, — отмахнулся Вепрев, тут же позабыв менторский тон, — тут не хуй делать, щас сбацаем, однова дыхнуть!