Алексис начал заседание с законов, стандартных процедур. Советникам, как и обычно, требовалось их принять. Приглашенные гости недоуменно перешептывались, от чего в воздухе стоял тихий гул. Они не понимали, их пригласили ради обычного заседания?
— Уважаемые советники и гости! Прошу внимания! Как вы понимаете, у нас сегодня весьма необычное заседание, впервые за сто пятьдесят лет существования Верховного Совета, мы приняли решение пригласить в зал заседания прессу и сделать процесс открытым. Таково было решение не только Имперской Свиты, точнее, мы приняли постановление, в связи с желанием Императора…. — Алексис решительно настраивал публику. — Желанием Императора, было сделать важное объявление, и мы, как соратники и близкие друзья, имеем честь поддержать Его Величество, девятнадцатого Императора нашей Империи — Рафаэля Эдгара Эренгер! — мне никогда не нравилось официальное представление. Я не был хорошим Императором и не был достоин почтения, коего был более, чем достоин мой отец. Чем же оправдывается отцовская жестокость? Этим моментом? Джульетт подала мне руку, и я встал, опираясь на нее. Она передавала мне спокойствие и уверенность. Джульетт, моментом величия оправдана жестокость Эдгара? Момент, когда я буду стоять здесь и говорить то, что он хотел? Так ли это? Я встал, и все в зале сели на одно колено, преклоняясь моей воле. Даже Фрай и Эдриан были вынуждены, старомодные обычаи…. И половина из присутствующих думает, как мы можем преклонять свои колени пред четырнадцатилетним ребенком, зная, что вместо него правит кучка сумасшедших детей? Мы, пожилые советники, обладающие великим умом, преклоняемся! Советники…. слишком…. идиотичны и зациклены на себе. Весело! Преклоняйте колени перед ребенком, которого вы так ненавидите! Но знайте, моя ненависть в тысячу раз сильнее! И моя ненависть, в отличие от вашей, материализовалась. Я могу воспользоваться ей, как собственной силой…. Ненависть стояла здесь, рядом со мной, охраняя покой моей души.
— Я рад, дамы и господа, что вы все сегодня в добром здравии смогли присутствовать на этом судьбоносном заседании — здесь, с довольной ухмылкой, и я, и Алексис посмотрели в сторону Фрая. Подавлен. — Заседание проходит в открытом режиме, так как я счел необходимостью поделиться с каждым гражданином Империи знанием, о принятом мною решении. Ибо оно, без исключения, затронет всех нас. Для начала скажу, что оно разделено на три части. Первую часть скажу прямо сейчас, она касается тайных обществ и гильдий в Империи, радикально настроенных против Имперской власти семьи Эренгер…. Я упраздняю их, и запрещаю в любом виде. Любой человек или группа людей, пойманных на этом преступлении, будет немедленно уничтожена…. — Эдриан презрительно отвел глаза от Алексиса, щедро сыплющего им с Фраем улыбки. — Вторая часть касается Академии профилактики преступлений, она будет реорганизована и расформирована, за исключением одного отдела, который переедет в Армейское ведомство…. — Голос сейчас не дрожал. Я вообще не боялся. Как я мог бояться, перед лицом не только своих врагов, но и соратников. Не мог допустить даже мимолетный страх в своей душе, чтобы вкус не испортился. Хотел, чтобы она в полной мере могла насладиться им…. Поэтому я сжал пальцы своей любимой.