— Значит ли это, что ты используешь фризов в войне против Рихемира, а затем, после своей победы, вернёшь им их будущую королеву и сохранишь независимость Фризии?
— Откровенно говоря, независимая Фризия не входит в мои планы. — Розмунда стала говорить ещё тише, чтобы никто не мог подслушать: — А кроме того, кто нам помешает, когда мы достигнем своей цели, уклониться от выполнения соглашения?
— Иначе говоря, ты собираешься водить фризов за нос?
Розмунда, пряча лукавую усмешку, развела руками.
— Это же мошенничество! Так тревские рыцари не поступают, — гордо заявил Гундахар. — Я и без того уже нарушил дворянский кодекс чести, когда согласился участвовать в похищении внучки Альбуена из монастыря. И — когда изменил королю, не выполнив его поручение…
Но в ответ Розмунда рассмеялась:
— С волками жить — по-волчьи выть.
— Возможно, я и стал одним из волков в твоей стае, но, в отличие от тебя, не считаю фризов своей добычей, — возразил ей маркиз. — Это гордый трудолюбивый народ, который доброй войне предпочитает худой мир. И, откровенно говоря, они заслуживают уважения…
Розмунда удивлённо вскинула тонкие брови:
— Вот как! Ты так считаешь? Тогда позволь тебе кое-что напомнить. Король Сиагрий для того, чтобы держать фризов в повиновении, воздвиг целый ряд сильно укреплённых замков на границе Вальдонии и Фризии. Но, несмотря на все меры предосторожности, в начале правления Фредебода фризы восстали, и все мы знаем, что произошло потом. Король Фредебод прибыл в свой пограничный замок, чтобы поохотиться в вальдонских лесах, и как раз в тот самый день восставшие осадили его замок. Сам Фредебод спасся лишь благодаря вмешательству маршала Эберина Ормуа, который убедил короля выполнить требования мятежников и заключить с фризами договор о перемирии. Рихемир был одним из тех, кто всеми силами старался воспрепятствовать подписанию этого договора. Но сеньоры не поддержали его, посчитав, что лучше свободная Фризия, чем гибель и разорение от руки фризских мятежников. Я думала о том, чтобы восстановить фризов против Рихемира, сыграв на их ненависти к нему, но у меня нет уверенности, что это весомый повод втянуть их в войну. Потому что, как ты и сказал, мир они ценят превыше всего… Зато ради своей будущей королевы, единственной кровной родственницы вождя Альбуена, возьмутся за мечи без колебаний…
Розмунда говорила как будто спокойно и рассудительно, но маркиз, пристально глядя на неё, успел заметить в её глазах опасный блеск.
— В молодости Аралуен причинила тебе немало страданий, когда приняла любовные ухаживания Фредебода, и теперь ты точишь зубы на её дочь, — без обиняков сказал Гундахар, вперив в женщину свой единственный глаз. — Ты ещё не насытилась кровью?
Розмунда помедлила с ответом. Её холёная белая рука, украшенная драгоценными браслетами, снова потянулась к столу: только на этот раз её кубок опустел.
— Глупо считать, будто мною движет ревность и обида обманутой женщины! — проговорила она непринуждённым королевским тоном, хотя во взгляде её по-прежнему полыхала холодная ярость. — Я никогда не боялась соперниц в борьбе за сердце Фредебода и не замыслила бы зло против Аралуен, если бы она не понесла от короля. Соперниц во власти я не потерплю — и ты это знаешь!.. Но я не понимаю, почему тебя так волнует судьба этой фризской девчонки? На самом деле она — никто, бастард, которого Фредебод не пожелал публично назвать своей наследницей! И полезной, значительной фигурой в моей игре она будет оставаться только до той поры, пока фризы не помогут мне избавиться от Рихемира и затем возведут меня на престол Аремора. Я уже говорила тебе. Может быть, я украшу твоё чело ареморской короной или, если ты не захочешь взять меня в жёны и править вместе со мной, сделаю тебя королём Тревии? Ты ведь всегда мечтал о том, чтобы Тревия стала королевством, не так ли?..
Розмунда на этих уговорах и обещаниях не успокоилась. В тот же вечер она, презрев придворный этикет, сама явилась к маркизу Гундахару в его опочивальню.
«Она почти не изменилась», — подумал маркиз, когда Розмунда, жадно, с протяжным стоном принимая его в себя, вцепилась в его плечи пальцами, как голодная тигрица — когтями. Вот уже несколько лет он не притрагивался к обнажённому телу любовницы и теперь не без удовольствия заметил, что в нём ещё остался огонёк.
Когда всё закончилось, она не выпустила его из своих объятий. Она всё говорила ему о своих планах, о своей самой большой мечте — стать правительницей Аремора.