— Я верю его словам, но моё сердце не верит, — наконец снова заговорила Ирис, продолжая смотреть в окно. — Я не знаю, как это случилось… но я вдруг перестала тосковать о любимом человеке. Иногда я всё же думаю о нём, вот только больше не мечтаю так, как прежде… Когда-то мне казалось, что всё в моей жизни заранее определено, всё ясно и ни в чём нет сомнений. Но в последнее время мною овладела странная тревога, и будущее уже не кажется таким безоблачным… Однажды вечером мне взгрустнулось и захотелось помолиться звёздам, что так приветливо и ярко сияли над моей головой. Я молилась им о своём народе, о всех родных и друзьях, а потом прошептала: о, звёзды, очи богов! вы видите, как я страдаю; что со мной будет? Откройте мне мою судьбу! Вдруг слышу — вдали на улице пение и радостные ликующие крики — оказалось, мимо замка проходил свадебный кортеж… Удивительно, правда?
Ирис повернулась и, интересуясь мыслями собеседницы по поводу своих размышлений, посмотрела на неё с мучительным сомнением.
— Ничего удивительного, что звёзды дали тебе знак, ответив на твой вопрос, — высказала своё мнение Теодезинда, — скоро ты будешь невестой.
— Невестой, — может быть; женою, — никогда! — вскричала Ирис, задрожав от внезапного негодования. — Я знаю, маркиз Гундахар может устроить обряд бракосочетания без моего согласия, он может насильно потащить меня к алтарю и поставить рядом со своим сыном. Он задумал женить своего сына на наследнице ареморского престола — и он это сделает, не важно, при каких обстоятельствах. Я больше не вольна распоряжаться своей судьбой, но я остаюсь хозяйкой своему сердцу и… своему телу. Как бы я ни жаждала любви, как ни мечтала когда-то принадлежать любимому, но теперь я не взойду с ним на ложе, пусть он и назовёт меня своей женой…
— Священный обряд бракосочетания без взаимных обетов и с принуждением не имеет законной силы, — вставила Теодезинда, выслушав девушку.
— Для кого-то, может, и не имеет, — с грустной усмешкой отозвалась Ирис. — Но, насколько я знаю маркиза Гундахара, он не входит в число людей, свято чтящих законы и традиции. По крайней мере, в тех случаях, когда ему это невыгодно.
Ирис снова умолкла, но потом, будто вспомнив о чём-то важном и пока ускользавшем от её внимания, живо спросила:
— Скажи, няня, а с кем ты приехала? Кто позволил тебе навестить меня? Неужели сам маркиз?
— Приехала с купцами, — просто ответила Теодезинда. — Если я захочу чего-нибудь, ты знаешь, — достигну любой ценой. Вот, захотела повидаться с тобой и приехала. Как я смогла попасть в эту башню? Ну, об этом узнаешь в своё время.
— Но как ты узнала, что меня похитил маркиз Гундахар и что искать меня следует в Тревии?
— И об этом я расскажу тебе позже, — загадочно улыбнулась Теодезинда. И неожиданно спросила: — Хочешь выйти отсюда?
— Выйти? — изумилась Ирис. — Сейчас? Вместе с тобой?.. Но как?..
Ничего не говоря в ответ, Теодезинда взяла девушку за руку и решительно увлекла за собой. Они тихонько спустились по винтовой лестнице — мимо застывших в неестественных позах стражей — и прошли позади огромной замковой кухни. Ирис не удержалась от любопытства и, замедлив шаг, заглянула в дверной проём. Картина, представшая перед её взором, была удивительна и так же необъяснима, как зрелище неподвижных, словно уснувших на ходу, стражников. Вся кухонная прислуга была точно скована во времени и пространстве: каждый человек замер на месте, застыл, подобно каменному изваянию, в момент выполнения каких-то действий. У женщин, ощипывавших и потрошивших птицу, руки замерли над куриными и утиными тушками; рубщик мяса застыл с занесённым над головой топором; девушки, нарезавшие овощи, превратились в статуи в то самое мгновение, когда сплетничали о приглянувшихся им рыцарях, — на их лицах сияли лукавые улыбки.
— Что здесь случилось? — удивилась Ирис, обращаясь к няне. — Это… какая-то магия?.. Они ведь оживут, правда?
— Не волнуйся, милая, — успокоила девушку Теодезинда. — Всё встанет на свои места, как только мы окажемся за пределами замка. Все эти люди даже не заметят ничего необычного: время замедлило свою поступь, но только не для них.
— Няня, ты… волшебница? — догадалась Ирис. — Но где ты этому научилась?
— Терпение, моя девочка, терпение! Я же тебе обещала всё рассказать в своё время! — отозвалась Теодезинда со смутной улыбкой, которая так красила её немолодое лицо, придавая ему загадочное очарование.