— Кто?
— Ну, Академическую криминал захватил. Бандюки всякие, беспредельщики. Грабят, всех кто приходит к ним. Насилуют. Жрут.
— Как жрут?
— Каком кверху! Натурально, зубами.
— Да ладно?
— Ну да!
— Ну с этими понятно… А «Мажоры»?
— На «Шаболовской», там глубина залегания станции — больше сорока метров и склад продовольствия большой. Натаскали откуда-то. Но с них ничего не возьмешь. Туннель весь засыпало. Наши собираются бригаду отправить с техникой, но пока дерева не набрали.
— Какого дерева?
— На стойки, потолок крепить. Он просесть может, а там радиация на поверхности, хуже чем у нас.
— А это откуда известно?
— Так система радиационной опасности одна на все метро. Для нее даже кабели по техническим туннелям проложены свои. За радиоактивным фоном можно следить по всему городу. Ну почти по всему.
— А на «Профсоюзной»?
— А нету больше «Профсоюзной». Прямое попадание чего-то большого и страшного — пол-вестибюля разнесло. Ну, не половину, но дыра приличная. Там сейчас не живут. Знал кого там?
— Да нет. Но мне через нее до «Калужской» добираться.
— Зачем? Родные там?
— Друзья. А как я сюда попал?
— Не знаю. Какие-то военные притащили. Я с ними не общалась. Не доверяю я военным. А эти и вовсе странные — все в защите, шлемы чудные и оружия я такого даже в кино не видела.
— А вещи мои где? Оружие?..
— Так не было ничего, как есть — так и принесли.
Подумав немного и собравшись с духом, я решил попробовать подняться. Это удалось легче, чем ожидалось, проблема обнаружилась лишь когда попытался накинуть куртку. Левая рука сгибалась плохо и пришлось просить помочь Лену.
— Ты давай — недалеко и не долго, — сказала она мне. — Упадешь еще.
— Упаду — спать стану! — Ответствовал я. И отправился поосмотреться.
Ну и как я сюда попал? Где мои ребята? Что за военные меня притащили и на кой именно на «Ленинский проспект»? Хотя что за военные я догадывался — вариантов немного…
Выйдя из медпункта, я попал на станцию, оборудованную по уже знакомой схеме. Питьевые фонтанчики, вагоны на путях приспособленные под жилье, на красноватом мраморе пола — палатки и хижины-времянки. Посреди зала — опаньки! — полевая кухня. Затащили души мародерские. Между мраморных колонн на веревках белье. У эскалатора пост чудной. Оба-два бойца лет двадцати пяти, один веселей другого. Один, значит, в полной военной форме времен ВОВ с ППШ. Все чин по чину — сапоги, каска со звездой. Второй в грубом плаще с капюшоном и здоровенным двуручным мечем. Реальный такой «zweihander». Эта парочка распекала и словесно поносила двух не менее комичных персонажей. Распекаемые, дядьки в возрасте, были слегка похожи: клочковатые бороды а-ля «дядюшка Ау», кустистые брови и носы картохой. Одеты «горе-воины были в невероятно грязные джинсы и довольно чистые черные пиджаки на голое тело. На ногах «дядюшки» стояли не твердо.
— Чего шляетесь бухие, в ДоПР захотели?
— Дык, эта… свадьба у нас!
— Совет да любовь, на! И детишек не-мутантов!
— Да не, эта… как ее, Нинэль женится, а мы свидетели. Во! Г-гости м-мы дорогие…
— Замуж выходит, балда ты сутулая. Откуда сами?
— Рязанские так-то.
— Так не позорьте столицу ВДВ, на! Ползите в палатку, не маячьте.
«Дядюшки» уползли в довольно большую армейскую палатку, а Чудные постовые (или патрульные) направились ко мне. С вопросами…
— Здоровы будьте!
— И вам не хворать.
— Откуда такой перевязанный?
— Из медблока, вестимо. Они замотали, а я тут хожу.
— И с какой целью?
— А с какой целью интересуетесь?
— Да с праздной если честно. Если б Вас здесь быть не должно было бы, то и не было б — «внешка» бдит. Потому спрашиваем скуки и корысти ради. А так же приятности для. Патруль мы станционны, й за общим порядком бдим.
— Ну коли так, — сбился я на стиль общения местных аксакалов. — Звать меня Макс, с Калужской я, были на контакте с Беляевскими и Новыми черемухами. На одной из вылазок — ранило. Какие-то «зеленые человечки» притащили сюда, пока я в отрубе был. Кто и почему на вашу станцию — спрошу с них, когда встречу, а так же спрошу куда вся моя «снаряга» делась и оружие. Серьезно так спрошу…
Лица у патрульных вытянулись.
— Так ты, бедолага, совсем выходит, с голым задом?
— Ну, как-то так…
— Беда… Сейчас время такое, кто чего унес — тем и жив. А у тебя еще и плечо…
— Может подкинете, что на бедность? Разбогатею — отдам.