- Маркус, прошу, - она смотрела на меня с легким испугом и угнетенностью – не надо.
- Софи, мне ничего от тебя не нужно...
- Я не люблю тебя, – резко, с каким-то вызовом и холодом в интонации от чего пришлось ослабить хватку.
- Софи, я тоже не люблю тебя, – не знаю, покривил ли я душой, но не сдержался и снова поцеловал ее в уголок губ.
- Тогда не пользуйся ситуацией! – девушка начинала злиться, еще сильнее упираясь руками в плечи, стараясь оттолкнуть.
Люблю, когда девушки сопротивляются, либо играя, либо по настоящему, а потом всё равно сдаются и раздвигают передо мной ноги. От злости Софи, желания ее целовать и понимания, что Алекс вернется еще не скоро, в голове зароились самые грязные и пошлые мысли. По спине прошла дрожь, а в области паха начало становиться жарко. Я повалил девушку на ступеньки, нависая сверху и страстно целуя в губы. Она вырывалась, пыталась оттолкнуть, вылезти из-под моего тела, но все попытки были тщетны. Пальцами одной руки я держал ее за подбородок, чтобы не крутила головой, а другой залез под толстовку. Я гладил ее нежную кожу, лаская и вызывая дрожь. Заставив приоткрыть рот, я проник языком внутрь, находя ее язык и вступая в сладкую борьбу. Девушка больше не сопротивлялась, слегка приобняв меня в ответ. Устроив ее поудобнее на ступеньках, укладывая ноги на своих бедрах, я прижался своим стояком к ее промежности и грубо снял толстовку. Откинув назад ее русые волосы, я страстно начал целовать шею Софи, слегка прикусывая кожу губами. Руками водил по поджарому и упругому от спорта телу, проводя пальцами по кромке чашечек лифчика. Прикусив кожу на плече и приспустив бретельку, я едва не сорвался, хотя член уже изрядно ныл и хотел оказаться далеко не в трусах. Сквозь пелену желания, которая густо висела в моей голове, я уловил тихое поскуливание и шепот моего имени. Я отстранился, смотря на Софи. Она лежала, упираясь руками в края ступенек, смотря в сторону и кусая нижнюю губу. Проскользив взглядом от растрепавшихся волос, по большой груди, спрятанной под белым лифчиком, по худому, но подтянутому от спорта телу, я сдавленно сглотнул, наклоняясь к девушке и обнимая.
- Софи. Господи, Софи, я... – вытянув ноги, я усадил девушку себе на бедра, крепко обнимая.
- Делай. Если тебе так угодно, – это было произнесено едва слышно, но с горечью и слезами, которые я старательно стер ладонями с ее щек.
- Нет, прости, я не о том, – почувствовав укол стыда, я дотянулся до толстовки, одевая девушку обратно. – Я не знаю, что у меня в голове переклинило. Ты для меня не такая, как все.
- И ты решил это проверить? – она усмехнулась с издевкой, поправляя ткань и слегка отпихивая меня.
- Софи! Нет. Ничего я не хотел проверять. Я вообще не хотел никогда тебя трогать. Заигрывать – да, но не заниматься пошлыми вещами. И даже не потому, что ты жена моего лучшего друга. Ты просто другая, особенная, не такая, как те, кого я выбираю и трахаю. Ты... – я набрал в грудь побольше воздуха, чувствуя, как начинает кружиться голова. - Ты как запретный плод в Раю у Адама и Евы. Ни при каких обстоятельствах нельзя пробовать, но этого будоражит еще больше. Я чувствую к тебе слабость, словно ты мое уязвимое место. Словно ты часть меня, которая отделилась и предстала в женском обличье.
- Маркус, перестань. Я не хочу всё это слушать, – она отвернулась, собираясь подняться, но я удержал.
- Прошу, послушай, Софи. Я не могу описать тебя чем-то одним и точным. Знаешь, ты как «надежда», когда в дикий шторм в открытом море моряки понимают, что если корабль не выдержит натиска, то они погибнут. Ты как долгожданное мороженое в детстве, а когда мама не покупала, то в груди поселялось чувства расстройства, разбитости и обманутых ожиданий. Ты словно заря, которую встречаешь на горе Моисея, а вокруг тебя лишь бескрайние пески и другие горы, и ты чувствуешь покой и единение с природой. Ты для меня что-то высшее, что-то недосягаемое, – я тяжело выдохнул, водя руками по ее волосам. – Ты как ангел, что спустился к нам с небес, чтобы научить людей чему-то, но его самого засосало в обыденность жизни.
Она убрала мои руки и молча поднялась. Тихо всхлипнув и утерев слезы, Софи подняла свою электронку, уходя обратно в гостиную. Что-то пробормотав про то, что она устала и пойдет полежит, Софи, по моей просьбе, поднялась в мою комнату. Я сидел на заднице, пустым взглядом смотря на свои руки, которые недавно опорочили всё, что можно было. Хотелось повернуть время назад, чтобы опомниться раньше, но я поднялся и на нетвердых ногах, дошел до панорамного окна. Дождь всё еще шел стеной, но уже можно было различить кусты и невысокие деревца, растущие в саду. Открыв дверь, я вышел на холодные доски, подставляя свое тело дождю. Внутри я молился, чтобы эти теплые капли, сделавшие меня вмиг мокрым, смогли смыть то, что я совершил.
Когда апокалиптический дождь закончился, в доме снова заработало электричество, а телефон поймал сеть. Я позвонил Алексу, чтобы справиться о его местонахождении и все ли у него в порядке. Через тридцать минут, к дому подъехала машина, но я не нашел в себе силы подняться с дивана и встретить Лекса с племянницами и еще одним общим другом. Я тупо смотрел в экран телевизора, даже не вникая, что за фильм идет на канале. Алекс протянул мне бутылку холодного пива, которую я без желания принял.
- А где Софи?
- В комнате у меня, – с трудом это проговорив, я посмотрел на друга.
Мы вместе поднялись на второй этаж. Я под предлогом, что хочу взять зарядку для аккумуляторов, а он чтобы проверить жену. Войдя, я включил приглушенный свет, смотря, как Алекс уже обнимает Софи, успокаивая и делясь впечатлением от дикого ливня. Он шутил про меня, что я мог защитить, и я подыграл ему, смеясь и тоже отпуская шутки по этому поводу. Он целовал свою жену, крепко прижимая к себе и проводя рукой по русым, цвета пшеницы или меди, волосам.
Когда наши с Софи взгляды пересеклись, у меня второй или третий раз оборвалось сердце. В ее глазах не было ко мне ничего, кроме безразличия и холода. В один момент я стал для нее никем, либо очень далеким и чужим человеком. Я вышел из комнаты, прикрыв дверь, и опустив голову смотрел, как гости рассаживаются на диваны. Ощутив горечь утраты, я сжал в руке зарядное устройство и закусил изнутри губу. В один момент я потерял доступ к раю. Я просрал ключи, которые изредка давали мне возможность видеть ее. Я стал обычным, как и все мужчины, не думающим животным. Сможем ли мы все заново начать? Еще один раз.