Потрясенная Элайна даже не сопротивлялась. По телу ее разлилось блаженное тепло, такое же, какое она ощутила в своем эротическом сне. Внезапно в нос ей ударил запах пота, и она снова попыталась оттолкнуть мужа.
Дункан, опьяненный нежным ароматом жены, не обратил на ее сопротивление ни малейшего внимания. Должно быть, его соблазнительная женушка боится того, что сейчас должно произойти. Значит, нужно действовать быстрее. Вот только если она и дальше будет так извиваться, трудновато ему будет заниматься любовью нежно и не спеша. В этот момент Элайна снова заерзала и выгнулась, а Дункан почувствовал, что уперся внизу во что-то твердое.
Что за черт! Нахмурившись, он опять попытался войти в нее, но у него ничего не получилось. Выпустив Элайну из объятий, Дункан в недоумении отпрянул. Друзья рассказывали ему о странных мужчинах, наряжавшихся в женскую одежду, и сейчас он вспомнил об этом.
— Что у тебя там? — с удивлением спросил он жену. Поглощенная борьбой, Элайна не сразу осознала, что бороться ей, собственно, незачем. И тут она заметила выражение ужаса на лице мужа.
— Что с тобой? — поинтересовалась Элайна. Дункан потянулся к одеялу, прикрывающему ее бедра, но остановился. Его озадаченный взгляд упал на грудь Элайны. Грудь как грудь. Вроде бы все в порядке. Он коснулся рукой промежности жены и вновь ощутил что-то твердое. Отшатнувшись от него, Элайна соскочила с кровати. Дункан тоже поднялся.
— Кто ты, черт побери? — спросил он, наблюдая за судорожными попытками Элайны, прикрыть наготу.
Неистовое желание, только что светившееся в его глазах, сменилось отчаянием, кровь отхлынула от лица, он мертвенно побледнел. Ничего подобного Элайна не ожидала.
— А ты как думаешь?
— Не знаю, что и думать. Лицо и грудь у тебя вроде как у женщины, а вот там… — взгляд Дункана скользнул ниже талии Элайны, и лицо его страдальчески исказилось, — там у тебя что-то твердое. У женщин так не бывает.
Глаза Элайны насмешливо блеснули. Значит, муженек наткнулся на замок пояса верности и теперь в полной растерянности. Интересно, что заподозрил Дункан? Судя по всему, он совершенно сбит с толку.
Занятая своими размышлениями, Элайна не заметила, что Дункан направляется к ней. Взвизгнув, она бросилась к кровати, надеясь укрыться от мужа, но запуталась в одеяле и упала на пол. Вскочив, Элайна устремилась к стене, прикрыла грудь руками, повернулась к Дункану и настороженно уставилась на него.
Глава 4
Дункан смотрел на пояс верности, разинув рот от удивления. Однако не успел он хорошенько разглядеть странную кожаную вещицу с блестящим замком впереди, как Элайна побежала к сундукам.
Дункан в два шага нагнал жену, обхватил за талию, подтащил к кровати, рухнул на нее вместе с Элайной и, пригвоздив жену ногой, чтобы не вырвалась, начал внимательно исследовать странное изобретение.
— Вот черт! — присвистнул он.
Элайна дернулась всем телом, но Дункан закинул ей руки за голову.
— Что это такое? — спросил он.
— Пояс верности, — мрачно ответила Элайна.
— Никогда не видел такого.
— Его придумал Франческо Карраро… папин друг.
— Откуда он у тебя?
— Папа привез из Италии. И мне, и маме.
— Значит, твоя мать надела эту штуку на тебя, чтобы ты доехала до меня целой и невредимой? — Дункан потянул за переднюю кожаную полоску пояса.
— Да. — Элайна отвернулась: от Дункана премерзко пахло.
Он рывком перевернул Элайну на живот, чтобы посмотреть, как устроен пояс сзади. Центральная полоска кожи была надежно прикреплена к ремню, опоясывавшему талию.
— Сейчас же отпусти меня! — возмущенно крикнула Элайна, вспыхнув от смущения.
Не обращая ни малейшего внимания на ее вопли, Дункан уставился восхищенным взглядом на ягодицы жены, разделенные темно-коричневой полоской ремня. Диво как хороши! Кругленькие, упругие. Осторожно погладив одну из них, Дункан улыбнулся. Какое счастье, что с его женой все в порядке! Он уж подумал бог знает что, а это всего лишь дурацкий пояс! Ущипнув Элайну — будет знать, как пугать его! — Дункан снова перевернул ее на спину и впился взглядом в замок пояса.
— А как ты его открываешь? — Просунув палец под центральную полосу, он провел им сверху вниз по гладкой коже и легонько потянул за ремень.
— Ключом, — ответила Элайна.
— И где же этот ключ?
Палец Дункана снова скользнул под ремень, и у Элайны перехватило дыхание. Когда наконец муж прекратил свои манипуляции и, подняв голову, вопросительно взглянул на Элайну, она с облегчением вздохнула.
— Я… дам его тебе, если ты примешь ванну. Дункан застыл в полном недоумении.
— Ванну? Но ведь сейчас июнь, а не июль. За каким дьяволом мне мыться?
— А при чем здесь июль?
— Я принимаю ванну дважды в год, — сообщил Дункан. — В последний день января и в последний день июля. А почему ты хочешь, чтобы я изменил своим привычкам и вымылся в середине июня?
— Потому что… от тебя не очень хорошо пахнет.
— Что?!
— Я сказала…
— Я слышал, что ты сказала! Не глухой. Но что ты имеешь в виду, черт подери?
Элайна лежала в неудобной позе: руки закинуты за голову, бедра и ноги придавлены к кровати. Жертвенная овца, да и только! Она потеряла терпение.
— Я имею в виду то, что от тебя воняет! Даже находиться рядом с тобой не желаю и не дам тебе ключа, пока ты не примешь ванну!
Дункан отстранился и удивленно взглянул на жену. Он не ожидал, что она способна сказать такое, однако уступать не собирался.
— Ты отказываешь мне, своему мужу, в законных правах?
— Я тебе ни в чем не отказываю, но если ты не сделаешь мне любезность и не примешь ванну, я не…
— Ты мне отказываешь! — Дункан грозно нахмурился.
— Нет, я… — Договорить Элайна не успела. Дункан, внезапно отпустив ее, соскочил с кровати.
— Что ж, посмотрим! — Он начал собирать разбросанную по полу одежду.
Сев, Элайна встревожено наблюдала, как одевается муж.
— Что ты собираешься делать? — спросила она и, когда Дункан волком глянул на нее, внутренне сжалась. Он уже почти оделся и Элайна, собравшись с духом, задала еще один вопрос: — Хочешь расторгнуть наш брак?
Она вздрогнула. Если Дункан и в самом деле так поступит, последствия будут ужасными. Ей придется с позором вернуться в Уайлдвуд, а маме — до конца дней жить с негодяем Гринведдом. Нет, этого нельзя допустить! Элайна подняла глаза к пологу, где лежал ключ.
— Расторгнуть, говоришь? — Дункан рывком повернулся к ней. — Это было бы страшной глупостью. Чертова простыня уже наверняка свисает с перил. Не забыла про нее? Про простыню, которую сшила твоя мама, а я запятнал своей кровью?
Элайна с облегчением вздохнула. Значит, он не собирается расторгать брак.
— Тогда что ты задумал? — спросила она, но ответа так и не последовало. Одевшись, муж устремился к двери.
Громко захлопнув ее, Дункан поднял руку, понюхал подмышку и нахмурился. От него пахло именно так, как должно было пахнуть в июне. Однако женушке этот запах не нравится. Она предпочла бы, чтобы он вымылся и напудрился, как какой-нибудь расфранченный английский денди. Нет уж, не бывать этому! Если Дункан уступит ей в этом, Элайна заставит его носить штаны. Гадкое и неприличное изобретение. Тело не дышит, то, что должно быть скрыто от посторонних глаз, выставлено наружу. Ни один уважающий себя шотландец ничего подобного не наденет!
Дункан мылся два раза в год и не собирался менять своих привычек. А если его женушка вознамерилась перевоспитывать его, она скоро поймет, что не на того напала. Пусть только посмеет отказывать ему в супружеских правах… ей придется в этом раскаяться. Перед глазами Дункана возник образ Элайны. Вот она лежит перед ним голенькая, в одном только кожаном поясе с замком посередине.
Чертовски возбуждающее изобретение. А жена его просто прелесть. Фигурка у нее — что надо. Он не отказался бы еще разок взглянуть на Элайну в поясе, а еще лучше — вообще безо всего.
«Да, первая брачная ночь не задалась», — мрачно подумал Дункан, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж. Ну ничего, будут и другие ночи. Вот только как вытащить Элайну из этого чертова пояса?
И тут Дункана осенило. А ведь он может это сделать! Нужно лишь переговорить с кузнецом.
Элайна печально вздохнула, но тотчас овладела собой. Ладно, нечего разлеживаться. Пора вставать и одеваться. И снять поскорее этот проклятый пояс. Он хорош для того, чтобы избегать домогательств мужа, но крайне неудобен, когда нужно справить естественные надобности.