В ресторане по стенкам висят тут и там«Три медведя», «Заколотый витязь».За столом одиноко сидит капитан.— Разрешите? — спросил я. — садитесь.— Закури. — извините, «Казбек» не курю.— Ладно, выпей. Давай-ка посуду.— Да, пока принесут… — Пей, кому говорю.Будь здоров! — Обязательно буду.— Ну, так что же, — сказал, захмелев, капитан,Водку пьешь ты красиво, однакоА видал ты вблизи пулемет или танк?А ходил ли ты, скажем, в атаку?В сорок третьем, под Курском, я был старшиной,За моею спиною такое…Много всякого, брат, за моею спиной,Чтоб жилось тебе, парень, спокойно.Он ругался и пил, я за ним по пятам,Только в самом конце разговора я обидел его, я сказал:«Капитан, никогда ты не будешь майором.»Он заплакал тогда, он спросил про отца,Он кричал, тупо глядя на блюдо:— Я всю жизнь отдал за тебя, подлеца,А ты жизнь прожигаешь, паскуда.А винтовку тебе. А послать тебя в бой.А ты водку тут хлещешь со мною…Я сидел, как в окопе под Курской дугой,Там, где был капитан старшиною.
ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ
Я вам мозги не пудрю — уже не тот завод.Меня стрелял поутру из ружей целый взвод.За что мне эта злая, нелепая стезя?Не то, что бы не знаю — рассказывать нельзя.Мой командир меня почти что спас,Но кто-то на расстреле настоял,И взвод отлично выполнил приказ.Но был один, который не стрелял.Судьба моя лихая давно наперекос:Однажды языка я добыл, но не донес.И особист Суэтин, неутомимый наш,Еще тогда приметил и взял на карандаш.Он выволок на свет и приволокПодколотый, подшитый материалНикто поделать ничего не смог…Нет, смог один, который не стрелял.Рука упала в пропасть с дурацким криком «пли»И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.Но, слышу: — Жив, зараза. Тащите в медсанбат.Расстреливать два раза уставы не велят.А врач потом все цокал языкомИ, удивляясь, пули удалял.А я в бреду беседовал тайкомС тем пареньком, который не стрелял.Я раны, как собака, лизал, а не лечил,В госпиталях, однако, в большом почете был.Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол:Эй ты, недостреленный, давай-ка на укол!Наш батальон геройствовал в Крыму,И я туда глюкозу посылал,Чтоб было слаще воевать ему,Кому? — тому, который не стрелял.Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал,Мне не пришлось загнуться, и я довоевал.В свой полк определили. Воюй, сказал комбат,А что не дострелили, так я брат даже рад.Я тоже рад бы, да присев у пня,Я выл белугой и судьбину клял:Немецкий снайпер дострелил меняУбив того, который не стрелял.
ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ
Всего лишь час дают на артобстрел,Всего лишь час пехоте передышки,Всего лишь час до самых главных дел:Кому — до ордена, ну, а кому — до «вышки».За этот час не пишем ни строки.Молись богам войны артиллеристам!Ведь мы ж не просто так, мы — штрафники.Нам не писать: «… считайте коммунистом».Перед атакой — водку? вот мура!Свое отпили мы еще в гражданку.Поэтому мы не кричим «ура!»Со смертью мы играемся в молчанку.У штрафников один закон, один конец:Коли, руби фашистского бродягу.И, если не поймаешь в грудь свинец,Медаль на грудь поймаешь «за отвагу».Ты бей штыком. а лучше — бей рукой.Оно надежней, да оно и тише.И, ежели останешься живойГуляй, рванина, от рубля и выше.Считает враг: морально мы слабы,За ним и лес и города сожжены…Вы лучше лес рубите на гробыВ прорыв идут штрафные батальоны.Вот шесть ноль-ноль. и вот сейчас обстрел.Ну, бог войны, давай без передышки!Всего лишь час до самых главных дел:Кому — до ордена, а большинству — до «вышки».
СОЛДАТЫ ГРУППЫ «ЦЕНТР»
Солдат всегда здоров,Солдат на все готов,И пыль, как из ковров,Мы выбиваем из дорог!И не остановиться,И не сменить ноги.Сияют наши лица,Сверкают сапоги!По выжженой равнине,За метром — метр,Идут по УкраинеСолдаты группы Центр.На первый-второй рассчитайсь!Первый-второй!Первый — шаг вперед — и в рай!Первый — второй!А каждый второй — тоже герой,В рай попадет вслед за тобой,Первый-второй,Первый-второй,Первый-второй.А перед нами все цветет,За нами все горит.Не надо думать, с намиТот, кто все за нас решит.Веселые, нехмурые,Вернемся по домам,Невесты белокурыеНаградой будут нам.И все-то мы умеем,Нам трусость не с руки.Лишь только б не тускнелиСолдатские штыки!По черепам и трупам,За метром — метр,Идут по УкраинеСолдаты группы Центр…Все — впереди, а нынеЗа метром — метр.
«ЯК» — ИСТРЕБИТЕЛЬ
Я «Як» — истребитель, мотор мой звенитНебо — моя обитель.А тот, который во мне сидит,Считает, что он — истребитель.В этом бою мною «Юнкерс» сбит,Я сделал с ним что хотел,А тот, который во мне сидит,Изрядно мне надоел.Я в прошлом бою навылет прошит,Меня механик заштопал.А тот, который во мне сидит,Опять заставляет в штопор.Из бомбардировщика бомба несетСмерть аэродрому.А, кажется, стабилизатор поет:«Мир вашему дому!»Вот сзади заходит ко мне «Мессершмитт»,Уйду, я устал от ран.Но тот, который во мне сидит,Я вижу, решил на таран.Что делает он?! вот сейчас будет взрыв!Но мне не гореть на песке.Запреты и скорости все перекрывЯ выхожу из пике.Я главный, а сзади, ну, чтоб я сгорел,Где же он, мой ведомый?Вот он задымился, кивнул и запел:«Мир вашему дому!»И тот, который в моем черепке,Остался один и влип.Меня в заблужденье он ввел и в пикеПрямо из мертвой петли.Он рвет на себя и нагрузки вдвойне,Эх, тоже мне, летчик-ас!Но снова приходится слушаться мнеИ это в последний раз.Я больше не буду покорным, клянусь,Уж лучше лежать на земле.Но что ж он не слышит как бесится пульс?Бензин, моя кровь на нуле!Терпенью машины бывает предел,И время его истекло.И тот, который во мне сидел,Вдруг ткнулся лицом в стекло.Убит, наконец-то лечу налегке,Последние силы жгу,Но что это, что?! Я в глубоком пикеИ выйти никак не могу!Досадно, что сам я немного успел,Но пусть повезет другому.Выходит, и я напоследок спел:«Мир вашему дому!Мир вашему дому!!!»