Окончательно возвращая в реальность, порывом ветра донесло неприятный запах состава, которым, для снижения визуальной доступности, обрабатывалась обшивка малых и средних крейсеров.
- Не в этот раз, - успокоил меня Ягомо.
Расслабилась я рано:
- Командор, у Герзини на Херош погибла вся семья. Взрыв на стапеле. Когда узнал, что Ривейн участвовал в эвакуации Самри…
Вместо того, чтобы выругаться, поморщилась.
Личное дело первого заместителя Флайриша было закрыто на таком уровне, что даже Тимке не удалось добраться дальше послужного списка.
- И что теперь? – холодно взглянула я на Ягомо.
На Самри после предательства старших офицеров скайлов, контроль над эвакуацией взял Джориш, создав совместную группу. На Херош…
О том, что в те дни творилось на Херош, мне было известно только по сводкам, но и они давали возможность осознать, как выглядел доставшийся им ад.
Утверждали, что скайлы с ума не сходят, однако…
- Капитан, ничего подобного больше…
Остановила я его жестом. Вновь посмотрела в сторону стапельных площадок.
Последние сутки перед выходом в рейд…
Штаб передал, что эскадры самаринян, которым предстояло участвовать в операции, вышли курсом на Хараб-два. Корабли Дэна Ханиля подходили к секторам, где нас должны были ждать домоны…
До критично еще оставалось время, но…
На систему Лош уходил Флайриш. На Аркой – тот самый Герзини, о котором мы сейчас и говорили.
- Демоны вас…! - до конца осознав, в какую вилку меня загнали, вызверилась я. От кого, от кого… - Ты понимаешь, что я должна отменить операцию?! – жестко посмотрела на Ягомо. – А если кого-то из них сорвет…
- Таши…
Командный появление Литайи сдал, но оборачиваться я не торопилась. Смотрела на Ягомо, вспоминая, что сказал о Герзини Джориш.
…Приказа он не нарушит. В рамках выполнения задания беспокоиться не о чем…
- Информацией поделился эрари?
- Флайриш, - качнул головой Ягомо. – Капитан, дружбы у нас не получится – другие они, но воевать вместе выйдет.
Воевать вместе…
После ужина личный состав корпуса «Эджар» уходил под приказ: «восемь часов сна». Затем – постановка задач и…
Отказать им в праве пойти в бой – поставить клеймо, которое не смыть никакими подвигами. Разрешить выполнение задания – взять все риски на себя.
Нет, ответственности я не боялась – сколько ее уже было в моей жизни, и сколько еще будет, но…
- Таши, мальчик раскаивается, - спустившись с невысокого крыльца, подошла к нам Литайя. Взяла меня за руки, согрев своим теплом.
Мальчик…
Герзини за пятьдесят. Литайе - двадцать семь. Бывшая Верховная жрица Огня Самри, потерявшая свой дар во время спасения людей…
Вот это… бывшая жрица, дар… не имело никакого значения. Если только сила духа, позволившая хрупкой женщине не только пережить все, что выпало на ее долю, но и иметь мужество защищать тех, кто посмел поднять руку на то, что ей было дорого…
- Мальчик?! – вскинулась я, отказывая не ей – ему в милосердии. – Этот мальчик… Извини, - вспомнив, что из нас двоих именно она имела на это право, опустила я голову и прижала ее ладони к своему лбу.
Гнев уходил, успокаивая сердце. Вот только на душе все-равно оставалось… То ли тоской, то ли несбывшимися надеждами.
– Ягомо обещал, что ты накормишь нас ужином, - вычеркнула я все, что не имело отношения к «здесь и сейчас».
Смотрела ей в глаза, а видела…
Следы от ожогов на руках, не укрытых тканью. На шее. На лице…
Стас тогда сделал все, что возможно…
Невозможное, выжив, сделала она сама.
- Уже готово, - мягко улыбнулась она мне. – Ривейн ждет. Дети – тоже.
- Ривейн? – несколько удивилась я. Отпустила ее ладони.
- Марк сказал, что дома он поднимется быстрее, - сделав приглашающий жест, объяснила Литайя.
Ну… если дома…
Трехэтажный модуль, в котором их поселили, находился в секторе, где размещалась разведгруппа Торрека. Мои старенькие…
Парни потеснились, выделив половину для будущих семейных пар. Передвинули перегородки, соединив по три-четыре блока. Сменили цветовую гамму, убрав из нее казенную серость. На улице построили детскую площадку, высадив вокруг нее деревья и кустарник.
До мира было еще далеко, но…
Война отравила нас, покорежила восприятие, в котором вот это… незначительное, перестало быть символами тепла и уюта.
Война не сумела сделать из нас чудовищ, не выдавив до конца стремление к любви и заботе.