- Их ведь сдали? – вновь посмотрела на Соболева.
- Воронов считает именно так, - подтвердил адмирал. - Вряд ли готовили под вас – там имелись и другие варианты отхода, но не исключаем.
- Принято, - кивнула я, не сомневаясь, что мои - те, кому положено знать, уже в курсе. – Это все?
- Нет, - легкой усмешкой дал он понять, что не пропустил нежелания общаться.
И ведь не было причин…
В той ситуации, в которой оказалась, винить некого: в каждый из требовавших решений моментов обстоятельства складывались так, что либо – я, либо – те, кто мне дорог, но…
Внутри сидело пришедшее с обидой за смерть матери: не уберегли, не защитили…
Они и не могли – аллерой сделала я себя сама, однако в душе бунтовало.
Сильные. Крепкие. Надежные.
Их оценка происходящего была на порядок выше, чем моя. Именно этот факт и оставлял осадок.
- Госпожа командор-капитан, - поднялся между тем Соболев, заставив встать и меня. – По результатам операций в системах Лош, Аркой, Киара и Гордон, за особые заслуги, приказом Коалиционного Штаба вам досрочно присвоено очередное звание контр-адмирал.
Чуть больше трех месяцев, как стала каперангом…
Взлет был стремительным, но вполне объяснимым. И по сделанному, и по занимаемой должности.
- Служу… - привычно вскинула я руку к виску. И - замолчала, продолжая смотреть в глаза Соболеву.
Еще недавно сказала бы: «Служу Галактическому Союзу!». А теперь… Интернациональный корпус «Ворош». На переходный период – особый статус. Затем – структура обороны ооры. Я – ее аллера…
- Главное, так и служи, - найдя выход, вернулся Соболев в кресло.
Мысленно выругавшись, повторила за ним.
Несмотря на огромную помощь Альдоров, вместо выверенных регламентов, сплошные дыры и коллизии!
В приоритете стояли война и удовлетворение элементарных жизненных потребностей тех людей, что пошли за мной. Все остальное уходило даже не на второй план – значительно дальше.
- Мы отсмотрели данные по последнему выпуску.
В ответ кивнула – за невинной фразой скрывалось будущее. Соглашения – соглашениями, но без реальных показателей летной Академии на втором Харабе не быть.
Это понимала я. Это понимали…
- Через неделю подойдут еще четыре группы. От стархов – две, по одной от скайлов и демонов. Покажете такие же результаты…
- Не люблю, когда ходят вокруг, да около, - перебила я Соболева.
Он улыбнулся… грустно. Поднялся, успев махнуть до того, как последовала за ним. Прошелся по кабинету.
Бывать в нем не приходилось – даже в новом статусе допуска на борт «Байярда» у меня не было, но вот так, с экрана, изучила едва ли не досконально.
По-мужски скупо. Идеально вписываясь в адмиральский характер.
- Наташа, - сорвав с невнятной мысли, где были он и отец, остановился Соболев.
Двадцать три месяца войны…
- Хотите попросить сначала думать, а только потом делать? – ответила я с иронией.
- А есть основания? – тут же подловил он меня.
Основания были, но…
Говорить об этом здесь и сейчас точно не стоило.
- Командор-капитан, - спасая, пробился по экстренному дежурный.
Дернувшись – на втором Харабе становилось все веселее, бросила взгляд на оперативку.
По моим – зеленый. Тот редкий момент, когда списочный состав корпуса находился в границах принадлежащего ооре сектора.
Сводка по разведгруппе – две с половиной минуты назад. Отсчет прыжка по последнему из уходивших в прокол кораблей.
«Нарото» на курсе. «Ирхачи» все-таки вышел на форсированную. «Рэйкам» в сопровождении трех ЭсКаров шел к базе.
- Командор-капитан, - дав оценить карту, повторил оперативный. – Данные со станции метео-контроля. Сектор «Зета». Песчаная буря. Скорость – тридцать семь метров в секунду. Верхняя граница – один двести – один триста. Неблагоприятный прогноз. База – час пятьдесят. Городок – час пятьдесят девять.
Кивнув – принято, посмотрела на наблюдавшего за мной Соболева.
И ведь ни при чем…
- Владимир Михайлович, если вам есть что сказать…
Судя по взгляду – было, но продолжения не последовало. Он лишь вздохнул… не тяжело – понимающе, и отключился, оставив со странным ощущением…
Обида – обидой, но вот это… когда на острие…
Это было моим. И по духу. И – по совести.
На душевные терзания – пара секунд. Большее – уже роскошь, которую никто из нас себе позволить не мог.