— Если никто не возражает, я поговорю с хозяином, — голос Армана, мягкий и уверенный, подействовал на всех успокаивающе. — Сначала попросим разместить нас и накормить, а потом кто-нибудь отправится со мной и господином писарем. Остальные отдохнут.
— Я пойду, — вызвался Милош. — Надо ещё напомнить, чтобы покормили наших лошадок. А тебе можно, гм, командовать писарем?
— Можно. — Берингар при всех передал Арману полмоночную печать. Эта штука, как поняла Адель, открывала доступ к книге и заодно к воле писаря: на неё нужно было капнуть своей крови, и тогда всё работало. Существовала масса иных ограничений, например, клятва Берингара, благодаря которой он мог передавать печать доверенным лицам; эта же клятва позволяла крови Армана открывать и закрывать фолиант. — Не забудь, что нужно стереть кровь и положить печать за пазуху, когда закончишь.
— Я помню, — Адель увидела, что брат взял вместе с печатью что-то ещё и как будто подавил вздох. — Хорошо… Можешь на меня рассчитывать.
Они вернулись к главному дому; хозяин встретил их на сей раз вполне радушно, прокричал жене накрывать на стол и с улыбкой — не притворно счастливой, но искренне вежливой — пошёл навстречу гостям. Арман моментально перехватил его под руку и, превратившись в самого обаятельного на свете собеседника, перевёл всё внимание на себя.
— Возможно, ему стоит заниматься этим, — пробормотал Берингар, глядя им вслед. Адель подошла поближе и нехотя убедилась, что он выглядит бледнее обычного и дышит совершенно неровно.
— Не думаю, — не согласился Милош. — Ты знаешь, что говорить, Арман знает, как. Постарайтесь уж вместе в следующий раз… Здравствуй, милочка.
— Здравствуйте, — старательно выговорила внучка хозяина, ей было лет семнадцать. — У нас нет большой хорошей комнаты для вас, но есть придел с двумя комнатами. Он недостроен, но на ночь хватит…
— И на том спасибо. Ты не могла бы показать дорогу?
Адель ненадолго растерялась: Арман ушёл с хозяином и в последний момент поманил с собой Лауру и писаря, которого та трепетно вела под руку, Милош поддерживал беседу с хозяйской внучкой… Ей было страшно оставаться наедине с Берингаром, потому что она понятия не имела, что с ним делать. Он немного постоял, глядя перед собой, потом глубоко вздохнул и пошёл в сторону придела.
— Не бойся.
Адель вздрогнула. Эти слова что-то всколыхнули в ней, что-то смутно знакомое, но чудовищным образом забытое.
— Я не боюсь, — с вызовом ответила она, хотя сердце колотилось, как бешеное. Отчего?
— Хорошо, — сказал Берингар и затих.
В небольшом сарае, пустом и чистом, не считая скамей, ящиков и опилок, горело несколько тусклых ламп. Хозяйская внучка бегала туда-сюда, пытаясь соорудить им подобие постелей, Милош с ней заигрывал, хотя мысли его были далеки от симпатичной девчонки: едва она вышла, он бросил туго набитую подушку и присел на скамью рядом с Берингаром.
— Эй, — Адель с нарастающей тревогой смотрела, как Милош тормошит его за плечо и не добивается ответа. Бер сидел, привалившись к стене, его глаза были плотно закрыты, а челюсти сомкнуты, словно он боролся с болью. — Он меня не слышит, — констатировал Милош, обращаясь к Адель. Она была одновременно рада и напугана, увидев в его обычно весёлых глазах отражение собственного беспокойства. — Лихорадит, как минимум, причём так быстро началось… я не знаю…
— А я, по-твоему, знаю? — огрызнулась Адель и нервно заломила пальцы. «Не бойся», прозвучало у неё в голове. — Я не знахарка… всё, что я умею — убивать людей…
— Ну, нет. Ещё ты умеешь НЕ убивать людей, — сухо отшутился Милош и снова походил кругами вокруг Берингара, попробовал уложить его, но отпрянул, услышав глухой болезненный стон. — Проклятое пламя… сбегай за зельями, что ли.
— Всё здесь, — Адель порадовалась, что перетащила сюда сумки с конюшни, и перебрала все возможные склянки. Они нашли что-то от жара и настой из шалфея и шиповника, который остался у Армана от французского лекаря. Следующей проблемой стало влить это всё в больного — Берингар не разжимал зубов и бессознательно сопротивлялся всякий раз, когда они пытались сделать это за него.
— Ладно… — Милош отпихнул Адель. — Держи его за голову, я сделаю всё остальное. Не говори ему потом про это сравнение, но однажды у нас соседская собака…
Ценой некоторых усилий ему удалось влить лекарства. Они выдохнули с облегчением и переглянулись, думая, что делать дальше.