— Вы достойны не меньше, — подал голос Берингар, отдавая должное способностям венгра. — Но мы уважаем ваше решение.
— Спасибо, — улыбнулся Шандор, помахал рукой и, не дожидаясь окончания веселья, прошёл к окну, выбитому Адель. Легко оттолкнувшись от пола, он поднялся в воздух и вскоре уже пропал из виду.
Конкурентов стало меньше, напряжение росло с каждой секундой.
— Пан Милослав Росицкий, — попросил Юрген, и польщённый особым обращением Милош наконец-то вышел вперёд. — Молодой человек, вы ведь сын пани Эльжбеты?
— Именно так, — подтвердил Милош и, чувствуя себя всё лучше и лучше, сообщил: — Полагаю, вам не нужно объяснять, какая у меня родословная и почему я, будучи потомственным чародеем, желаю сохранить хотя бы крохи магии. Не стоит ждать другого от человека, которого рожали на метле.
Некоторые члены комиссии знали эту историю, некоторые — нет, и Милош с большим удовольствием живописал, как у великолепной пани Эльжбеты начались схватки во время шабаша. Будучи ведьмой отчаянной, бесстрашной и очень падкой по юности на всякие развлечения, Эльжбета Росицкая отказалась слезать с метлы и…
На этот раз Милоша даже никто не перебил. Неудивительно — ведь находившиеся в зале женщины ещё не рожали и при всём желании не могли с полной уверенностью ему возразить, а пожилые дамы в составе комиссии и послов потеряли дар речи от подобного бреда.
— Браво, — проскрипел вредный старец. — Ваше красноречие делает вам честь, молодой человек, однако в чём его смысл?
— Смысл в том, пан Хольцер, что человек, рождённый во время шабаша, не может быть бездарностью, — с полуулыбкой ответил Милош. — Это закономерность. Если кто-нибудь согласится отойти в конец зала и подбросить монетку, я вам докажу.
Вызвался Арман. Дождавшись, пока он махнёт тростью из дальнего угла зала, Милош кивнул и потянулся за пистолетом, после чего закрыл глаза. Милош хорошо заговаривал пули, и они подсказывали ему, как прадедушке подсказывали стрелы лука, сделанные им самолично. В тот момент, когда монетка оказалась напротив портрета короля Франца, Милош выстрелил. [2]
— Невероятно! — раздался голос Армана. Милош открыл глаза, самодовольно улыбаясь — он знал, что сквозная дыра теперь не только в монете, но и в глазу нарисованного императора.
— Очень хорошо, — сказал Юрген Клозе. Возможно, ему как военному не понравилось щегольство, с которым Милош хорохорился и стрелял, но в остальном придраться было не к чему — как говорит Корнелик в приступе братской любви, иногда внезапно вспоминаешь, что этот самолюбивый, вредный и легкомысленный крендель с бакенбардами по совместительству является превосходным стрелком.
— …императора! — задыхался старец. Оказывается, всё это время он пытался выговорить фразу. — Вы оскорбили императора!
— Простите, — неискренне извинился Милош, — мне говорили, что император обижает чехов, а я считаю себя чехом, помимо прочих достоинств… Это помешает сбору историй для книги?
Никто не возразил.
Отстрелявшись во всех смыслах этого слова, Милош совсем расслабился и продолжил смотреть на остальных. Анри Сорель из Парижа, известный своей слабостью к революционным движениям, не касающимся магов, не понравился комиссии, хотя он с большим мастерством применил гипноз на добровольце. Барбара, которая вызвалась ему помочь, была сильно впечатлена — ещё бы, какой-то щуплый усатый мальчик заставил её сделать тройное сальто и почирикать птичкой.
— Прекрасно, — ледяным голосом проскрипел старец. — Просто замечательно. А как полезно!
— Вы в самом деле хороши, господин Сорель, — неизменно вежливо сказал Юрген. — Но, возможно, эта миссия не для вас…
Стараясь не фыркать в голос над обиженным Сорелем, Милош сосредоточил своё внимание на чертовски красивой итальянке Марине Ферри.
— Я люблю собирать истории и путешествовать, ночевать под открытым небом, — сказала она с лёгким южным акцентом, сверкнув белоснежными зубами. — В детстве я узнала много о магии от своей бабушки, тогда у меня появилась привычка записывать всё связанное с колдовством…
— У нас есть штатный писарь, — заворчал зануда-старец. — Всё это очень мило, но что вы умеете на деле?
Марина улыбнулась с вызовом и, тряхнув копной смоляных волос, которые ничем не уступали волосам Барбары или Адель, широко раскинула руки. На ладонях заплясало настоящее пламя — Марина Ферри, разумеется, была на «ты» со стихиями, и будь здесь море, оно бы лежало у её ног. Кажется, у Адель появилась конкурентка посерьёзнее Барбары, но Гёльди только плечом повела.