Берингар по указу старейшин поднёс чернильницу и перо, водрузил их на постамент, а рядом положил маленькую коробочку, обитую бархатом. Что там внутри, Милош не видел, но была же ещё печать. Симпатичная штучка, на ней изображалась книга, сзади – скрещенные наподобие шпаг перья и ещё какая-то пафосная ерунда. Впрочем, под конец пути от крови Берингара там не получалось что-то разглядеть. Интересно, подумал Милош. Очень интересно.
Старейшины явно проверяли посла, не давая ему никаких подсказок, а он пока справлялся. Все остальные молчали, не в силах говорить от напряжения, только изредка доносились покашливания да шарканья ногами, ну не могли старики стоять смирно. Книга лежала тихо… Милош вытянул шею, низенький стражник справа от него неудачно встал на цыпочки и чуть не упал. Опять пришлось подставить плечо немцу... Хартманн вернул книгу на постамент, благо места хватало, и по очереди изучил все другие предметы: тщательно, подолгу, едва ли не обнюхивая каждый. Потом он добрался до печати, задумчиво поглядел на неё, поднёс к глазам. Положил обратно.
– Итак, – повторил он. – Что дальше?
Старейшины переглянулись, кое-кто выдохнул с облегчением, кто-то покачал головой. Единства в их рядах не было, но мало кому хотелось выражать несогласие открыто, а повода придраться больше нет – условия соблюдены, голоса собраны и даже ничего не взорвалось.
– Книга ваша, – нестройным хором произнесли они. Заговорил Мерлин: – Она в самом деле не отторгает вас, Роберт, и это хорошо. Признаться, мы не хотели, чтобы хранителем был кто-то один, но в ходе собрания прозвучало немало умных идей… разумеется, вы не будете один, совет старейшин продолжит оказывать вам поддержку…
– Н-да. Поддержку. Благодарю, – пробормотал Хартманн, как показалось Милошу – с мрачной иронией. Уж не писаря ли Арманьяка он вспомнил? Или какие другие обещания совета старейшин, которым не суждено было сбыться? Список-то немаленький.
– А я не доверяла лично вам, – призналась Моргана, – по старой памяти, но артефакт не ошибается. Не может ошибиться в этом… Значит, решение собрания окончательное. Роберт Хартманн, мы нарекаем вас хранителем книги чародеяний.
– Ура! – невпопад вмешался Хольцер и захлопал в ладоши. Его тут же одёрнули, потому что не стоит так шуметь в нижнем зале, но радость оказалась заразительной, всех ненадолго отпустило. Старейшины, как и в прошлый раз, промычали что-то, похожее на ритуальное пение… Стражники не двигались с места. Время не застыло, но двигалось как-то неповоротливо, будто спотыкаясь об каждую секунду. Дело было не в том, что атмосфере не хватало торжественности. А в том, что счастливый обладатель артефакта особого восторга не выказывал.
– Неужели это было так просто? – поинтересовался он, глядя на книгу и прочий зачарованный хлам на постаменте. Милош прислушался, и остальные понизили голос. – Странно, уважаемые господа старейшины… весьма странно. Значит, теперь она моя?
– Ваша, – подтвердили старцы в капюшонах, но, похоже, их его тон тоже насторожил. И то верно: это вовсе не было «просто». Поди докажи всем, что ты самый умный, самый готовый, самый достойный… и глупостей не говори, и не шарахнись от книги в последний момент. У самого Хартманна весь этот процесс отнял немало сил, честно говоря, старик чуть ноги не протянул. Так рассуждал Милош, хотя что-то подзуживало его согласиться с послом: шуму-то было сколько! Зато всё честно, но тут к гадалке не ходи, уже завтра объявятся первые недовольные. И среди них точно будет Свен.
Хартманн задумчиво склонил голову к плечу и провёл ладонью над обложкой книги, повторяя жест с предыдущей церемонии.
– Aperta, – сказал он. «Откройся». Милош с детства обращал внимание на то, что обычная речь и ритуальные фразы на латыни произносятся как-то по-разному, вторые как будто с особой интонацией, в которую вкладываешь силы. Хартманн вложил, но ничего не произошло.
Тогда посол открыл её руками и внимательно вгляделся в текст. Первая страница – Берингар Клозе, Милослав Росицкий, Лаура Хольцер, Арман Гёльди, Адель Гёльди… Мерлин издал смешок, который с натяжкой можно было принять за отеческий.
– Нет, Роберт, боюсь, это у вас не выйдет. Не выйдет почти ни у кого… Полагаю, вы вспомнили, как летом распоряжалась книгой наша коллега. Вы знаете не хуже прочих, что с тех пор многое изменилось: больше новых сведений, больше новых чар, да и время не щадит заговорённых страниц… Оно меняет всё, это время. Не сказал бы, что в нашу пользу.
– Хранение, – с нажимом сказала Моргана. Она больше не улыбалась. – И только. Вы не можете как-то воздействовать на артефакт, как не можем уже и мы, её создатели.